Шаг к звездам [= Вспышка]
Шрифт:
Удивленный этим обстоятельством, Антон перевернул переносной компьютер и увидел несколько свежих царапин, свидетельствующих о том, что кто-то недавно менял аккумуляторы, действуя при этом довольно грубо: по краям отсека, куда вставлялись элементы питания, были видны потеки от пришедших в негодность, разрушившихся со временем энергоносителей, и вскрывать крышку пришлось при помощи ножа или отвертки.
Зачем в портативном компьютере производилась замена аккумуляторов и почему он оказался так небрежно заброшен за нагромождение каменных обломков, оставалось для
Систему паролей он сломал при вторичной загрузке, грубо прервав работу системы, чтобы вставить в последовательность инициализации собственную программу, написание которой отняло у Извалова не более пяти минут. Справившись с этой задачей, он позволил машине загрузиться вновь, и как следствие на экране возникла уже позабытая за давностью, морально устаревшая сервисная оболочка «Windows-98», не потребовавшая от Антона никаких полномочий доступа к файлам, как это случилось при первой активации.
Информация на жестком диске ноутбука устарела еще лет десять назад, впрочем, как и сам компьютер. В многочисленных электронных таблицах были размещены данные о неких финансовых потоках, снабженные аннотациями, выполненными с употреблением арабского шрифта.
Антон не стал ломать голову над цифрами, понимая, что они могут заинтересовать скорее историка; чем сотрудников Интерпола или более молодых международных организаций, занимающихся борьбой с терроризмом.
«Хотя, кто знает… — подумал он, — может быть, эти цифры и записи прольют свет на определенные загадки прошлого, когда Афганистан являлся одной из твердынь террористов…»
…Его мысли прервал слабый стон.
Извалов обернулся и увидел, что освобожденный им из клетки человек пришел в себя и теперь лежит, наблюдая за его движениями полным невысказанной муки, водянистым взглядом глубоко запавших глаз. Свет от монитора переносного компьютера падал на исхудавшее лицо несчастного, придавая ему землистый, неживой оттенок, и лишь расширенные зрачки выдавали присутствие мысли — в их лихорадочном блеске читался немой шок очнувшегося разума, и, словно в подтверждение этого, бескровные, потрескавшиеся губы едва заметно шевельнулись:
— Не… помогай… ему…
Антон с трудом понял смысл произнесенной на английском языке фразы. Истощенный узник говорил так тихо, что его прерывистый шепот больше походил на невнятное бормотание.
— Успокойся, — ответил Антон, приподнимая голову очнувшегося человека. Смочив его губы горьковатой водой минерального источника, он добавил, мобилизуя свой скудный словарный запас разговорного английского: — Ты должен лежать. Говорить вредно. Мы выберемся отсюда.
— Какой сейчас год?.. — не вняв Извалову, тихо спросил пленник.
— Две тысячи десятый, — ответил Антон.
— Мой бог…
В сиплом шепоте прозвучало отчаяние. Некоторое время человек лежал, неотрывно глядя на Антона, а затем заговорил вновь:
— Я должен сказать тебе… друг… Меня зовут Хью… Хьюго Поланд… я был офицером армии США…
Он бессильно затих, но, видимо, что-то важное давило на его
— Эта… машина… опасна… Устройство самоликвидации… Я хотел жить… как животное… теперь умираю…
Антон вспомнил про микрочипы. Неужели в руки Алима попала секретная американская разработка?
— Полежи спокойно, — посоветовал он Поланду. — Я попробую соединиться с друзьями. Не пытайся встать, что бы ни случилось.
Хьюго болезненно поморщился, прошептав в ответ:
— У меня на это нет сил, друг…
— Мы выберемся отсюда, вот увидишь… — как мог, ободрил его Извалов.
Может ли нежность и тревога, пройдя тысячи километров в виде эфирных волн, материализоваться в несуществующем пространстве, обретя физическую осязаемость?
Да, если источником являются мыслящие, обладающие эмоциями существа.
Антон и Бет стояли на пологом склоне холма, глядя друг на друга, и почему-то не решались заговорить, лишь их глаза отражали ту гамму невысказанных чувств, которые испытывали в данный момент истинные хозяева фантомов.
Первой заговорила Бет:
— Почему ты не предупредил меня, что уезжаешь?
Извалов, находившийся в этот миг за тысячи километров от дома в мрачной и холодной пещере, видел лишь ее лицо на крохотном дисплее коммуникатора — осуществить полноценную связь со своим образом, который генерировали в пространство Полигона компьютеры его домашней сети, он не мог, поэтому живым казался только его голос, что не укрылось от внимания Бет.
— Антон, ты… — она вдруг запнулась на полуслове, — ненастоящий.
— Меня похитили, Бет. — Извалов решил говорить кратко, по существу. Их контакт мог оборваться в любую секунду, поэтому он постарался сжато изложить суть произошедших событий.
Она молча выслушала Антона, лишь изменилась в лице, заметно побледнев.
— Это все? — с неожиданной напряженной сухостью в голосе переспросила Бет, когда Извалов закончил излагать ход событий.
— Относительно меня — все, — ответил Антон, не понимая произошедшей в ней перемены, будто живой человек, чьи эмоции передавал фантомный образ, внезапно превратился в бесчувственный манекен. Разница между той Бет, которую он успел узнать и полюбить, и напряженным сгустком визуального изображения, какое он видел теперь, была столь огромна, что у Антона что-то болезненно оборвалось внутри…
— Бет, в чем дело?.. — невольно вырвалось у него. — Я ведь еще не попросил тебя ни о чем, всего лишь ответил на заданный вопрос.
Она слегка повернула голову, рывком, так, словно машина, генерирующая ее призрак, в данный момент оказалась перегруженной и ей не хватало процессорной мощности на обработку плавности движений.
— Не мешай. Я сканирую рельеф. Мне нужно запеленговать твой коммуникатор.
Откровенно, Антон ожидал любой реакции на свои слова, но предположить такой ответ он не мог. Она сканировала рельеф? Где, в таком случае, находилась Бет? В центре управления полетами ВКС России или похлеще того — в аналогичном комплексе НАСА?