Шаг во тьму
Шрифт:
Я закусил губу, сдернул одеяло и сел на кровати. К черту!
К дьяволу все эти самокопания, все эти хитросплетения совести! Она никогда не довольна. А меня дело ждет.
Ночь была ясная.
Луна все набирала силу – уже почти полная. Залила светом все вокруг. И висеть будет почти всю ночь, зайдет только перед рассветом.
Среди голых кустов я чувствовал себя, как на залитой светом сцене.
Ни у морга,
А вот за спиной…
Там тоже тихо, но не пусто.
Предчувствие было тут как тут. Мое предчувствие, особое, которому я привык доверять. Только сейчас не тревожное – легкое предупреждение, что что-то изменилось…
И откуда-то я знал, что это значит.
Я повернул голову, позвал через плечо:
– Борь?
Резко хрустнула ветка от неловкого удивленного движения. Я почти почувствовал это движение – теплый всплеск за спиной.
На секунду все затихло, а потом зашелестело-захрустело от души. Шатун пошел ко мне, теперь не скрываясь.
Я слушал его шаги, шелест ветвей по его рукам. Не так уж близко он был, когда я его заметил. Шагов двадцать.
Не оглядываясь, я кивнул ему. С прибытием.
Шатун мялся возле меня, как пристыженный шалун. Выглядело это и смешно, и странно – он все-таки на две головы выше меня и в плечах в полтора раза шире.
– Влад, как вы меня заметили? – В голосе удивление пополам с обидой, почти детской: так нечестно! Я же все делал правильно, вы не должны были меня услышать!
Если бы еще я сам знал как… С двадцати метров я в самом деле никак не должен был его услышать. Гош научил его подкрадываться.
Я пожал плечами. Неохотно признался:
– Предчувствие.
– Предчувствие?..
Я видел его любопытный взгляд. Он неуверенно улыбнулся, будто не мог понять, шучу я или нет.
Я поморщился:
– Ну…
Как передать словами это ощущение? Старик вот вообще до вчерашнего дня не верил, что оно у меня бывает. Думал, это я сам себе внушаю…
– Гош тебе не рассказывал про Пятиглазого?
– Нет. То есть имя я слышал, а что…
Он вдруг вздрогнул и осекся.
Поднял руку, сдвинул рукав плаща. Под пальцами показался призрачный красноватый свет и тут же погас. Часы? Виброзвонок сработал, что ли?
Хорошие у него часики… И сигнал бесшумный, и подсветка слабая и красненькая. Такая не сбивает глаза в темноте. Сейчас, когда сияет луна, это неважно, а в новолуние бывает неприятно: один взгляд на слишком яркую подсветку часов, и жди потом полчаса, пока зрачки опять аккомодируются к полной темноте. Надо будет и себе такие же завести.
– Одиннадцать, – вздохнул Шатун. – Мне пора. Мы с Гошем договаривались.
Ну, если Гош ему сам сказал… Я кивнул. Еще увидимся сегодня.
Шатун кивнул в ответ и отступил назад.
Двигался он почти бесшумно, через
Это ощущение медленно смягчалось, пропадало. Через минуту я вдруг почувствовал, что остался один.
Холодноватое ощущение пустоты.
Не похожее на холод на коже, на реальный, физический холод. Не похожее и на тот холодноватый ветерок, какой накатывает от касания паучих.
Другой холодок – пустоты вокруг. Пустоты и тишины. Город засыпал, в доме справа от больницы гасли последние окна.
Медленно ползли секунды, лениво уплывали минуты…
Где-то далеко за больницей пару раз проезжали машины. Лай собак все реже. Час пик вечернего выгуливания закончился.
Я слушал, как засыпает город. Слушал тишину, шелест листьев и внимательнее прислушивался к этому прохладному ощущению пустоты вокруг.
Странно… Оно ведь знакомо мне – я не воспринимал его как что-то новое, явившееся только что, нет, оно всегда было со мной. Но почему-то только сейчас я обратил на него внимание.
Почему? Странно это все. Живешь, живешь, принимая что-то как данность… А потом вдруг замечаешь, что это что-то непонятное.
Ах да, Старик же спрашивал вчера. Поэтому?
Эти его вопросы… Груда книг на столе, поверх всех – черный псалтырь той чертовой суки. И два листа бумаги. Исписанные бисерным почерком Старика – странным для этих могучих плеч и толстых сильных пальцев. Какие-то стрелочки, знаки вопросов…
Или это мне уже кажется?
Наверно. Домысливаю задним числом…
Я вздрогнул. Что-то изменилось.
Не в том, что улавливали глаза, уши и кожа, а в этом странном ощущении прохладной пустоты вокруг.
Я замер, пытаясь разобраться в этих странных ощущениях, таких привычных и непонятных. Прохладная пустота как будто бы никуда не делась, но где-то за затылком появился теплый комочек…
Я закрыл глаза, и это помогло.
Не за затылком теплый комок. Далеко за моей спиной.
Я словно чувствовал, что было вокруг меня: осенняя прохлада, а в ней – облачко, ползущее ко мне. Облачко плотнее и жарче, чем холодный осенний воздух…
В легких стало жарко – сам не заметил, как затаил дыхание, – я вдохнул и открыл глаза. Наваждение дрогнуло и пропало.
Но, странное дело, я был уверен, что не один на пустыре. Да, мое предчувствие. Снова тут как тут. А через миг…
Предчувствие не пропало, но как-то изменилось. Я очень ярко чувствовал то, что называл предчувствием, но сейчас к этому ощущению совершенно не примешивалось чувство близкой опасности.
Как и полчаса назад, когда подходил Борис. Не опасность, а, наоборот, будто что-то знакомое. Как запах родного дома, к которому привык, хотя и не можешь толком объяснить, из каких именно ниточек сплетается эта аура домашнего уюта…