Шагающий магазин игрушек

Криспин Эдмунд

— Ну, кажется, мы ее потеряли, — произнес Кадогэн. — Как насчет ланча?

Он терпеть не мог пропускать время принятия пищи.

— Мы должны заглянуть в наиболее очевидное место, — ответил Фэн, игнорируя призыв Кадогэна. — А именно — в часовню. Пошли обратно.

— Хорошо бы сначала поесть.

— Она не могла, черт побери, уйти далеко. Идем и перестань стонать и причитать о жратве. Противно!

Они вернулись в часовню. Никого и ничего. В ризнице тоже. Из ризницы темный коридор без окон вел в холл, куда выходили комнаты двух

профессоров колледжа. Выключатель там есть, но никто не знает, где именно, и поэтому свет никогда не горит. Со стороны Фэна и Кадогэна было неосторожностью входить в этот короткий темный колодец. Слишком поздно — лишь в тот момент, когда он почувствовал руку, обхватившую его сзади за талию, как стальные тиски, и услышал придушенное восклицание Фэна, — только тогда Кадогэн вспомнил о Сцилле и Харибде.

Их безобидное преследование внезапно переросло в опасную активность. К обоим ответвлениям сонной артерии, пролегающим под ушами Кадогэна, были крепко прижаты опытные пальцы. Он пытался крикнуть, но не мог. В те мгновения, которые пронеслись перед тем, как он потерял сознание, Кадогэн слышал слабый, до смешного слабый шум драки около себя. Вертя головой из стороны в сторону в тщетной попытке избавиться от жесткой хватки, Кадогэн почувствовал, что колени его подгибаются и перед глазами плывут яркие пятна…

Больше он ничего не помнил.

ЭПИЗОД С НАЧИТАННЫМ ВОДИТЕЛЕМ

— «Фэн вмешивается…» — произнес Фэн. — «Возвращение Фэна», «Фэн бросает вызов смерти, или история Джерваса Фэна».

Кадогэн застонал и приоткрыл веки. К его изумлению темнота перед глазами не исчезла, лишь узор из зеленых и красных звезд померк, сменившись орнаментом из оранжевых теннисных мячей. Фэн по-прежнему оставался покрытым мраком. Кадогэн закрыл глаза. Мячики исчезли, а звезды появились вновь.

Он опять застонал. Рядом бубнил голос Фэна. Кадогэн постепенно начал ощущать свое бренное тело. Он попытался двигать отдельными членами, но не достиг в этом больших успехов, так как его руки и ноги были связаны. Тогда он потряс головой и почувствовал, что ему значительно легче. Кроме того, оказывается, он не ослеп, как подозревал, — слева наверху виднелась узкая полоска света.

— «Смерть крадется по университету». «Шаги убийцы». «Кровь на священных ступенях». «Фэн наносит ответный удар»…

— О чем это ты? — спросил Кадогэн слабым булькающим голосом.

— А, дорогой друг, как ты себя чувствуешь? Я придумываю заголовки для Криспина.

— Где мы?

— Думаю, что мы в шкафу в конце коридора, где на нас напали. Я, идиот, не принял мер предосторожности. Ты связан?

— Да.

— Я тоже. Но они должны были спешить, так что. наверное, будет не слишком трудно распутаться.

— Валяй, факир, покажи пример!

— Ладно, — обиженно сказал Фэн. — Придумай-ка, как выбраться отсюда.

— Шуми! Кричи!

— Я уже шумел на все лады. Беда в том, что здесь очень

редко ходят, особенно во время ланча. Тут рядом комнаты Уилкса и Берроуза. но Уилкс глухой, а Берроуз вечно болтается в Лондоне. Мы просто должны ждать, пока кто-нибудь не пройдет мимо. Эта часть колледжа слишком изолирована, чтобы нас могли услышать.

— Я считаю, мы все же должны попытаться.

— Какой ты надоедливый… Ну, и что мы должны делать?

— Надо кричать «Помогите!» и стучать ногами в дверь.

Они стучали и кричали довольно долго, но безрезультатно.

— Пожалуй, стоит помолчать и не тратить зря силы, — наконец сказал Кадогэн. — Как ты думаешь, который теперь час?

— Без десяти или без пяти два, не больше. Я не отключался полностью ни на минуту и, может быть, не совсем четко, но осознавал все происходившее. Я окончательно пришел в себя, как только они засунули нас сюда.

— Что-то колет меня в зад.

— Понимаешь, это очень интересно, — в голосе Фэна зазвучали менторские нотки, — все указывает на то, что, если бы мы поймали девушку, она могла бы рассказать нам нечто очень важное, а Сцилла и Харибда, очевидно, должны были во что бы то ни стало помешать нам услышать это. И у меня есть еще нехорошее предчувствие, что они в данный момент заняты тем, чтобы заставить ее замолчать… — голос его умолк.

После небольшой паузы он продолжал:

— Это или Россетер, или тот поганец, который стукнул тебя по голове и натравил их на нас. Я лично поставил бы на последнего.

— Шерман?

— Нет, он не выходил из бара после того, как мы встретились с ним. Если бы он узнал тебя, он не говорил бы так откровенно. Шерман отпадает.

Последовало долгое унылое молчание. Неестественное скрюченное положение начало сказываться — все тело как будто кололи тысячи булавок. У Кадогэна болела голова, пересохло во рту и ему ужасно хотелось закурить.

— Давай играть в «Нечитабельные книги», — предложил он.

— Давай. «Улисс».

— Да. Рабле.

— Да. Тристам Шенди.

— Да. Гомер.

— Да. Вальтер Скотт.

— Нет. Я люблю его.

— О, боже! Тогда Радклиф.

— Да. Тит Ли…

— Tсс… помолчи, мне кажется, кто-то идет…

Действительно слышались шаги, легкие и неровные. Кто-то шел по каменным плитам коридора.

— Ну, теперь давай орать вместе, — торопливо сказал Фэн, — раз, два… три!

Они издали устрашающий, оглушительный вопль.

«Подобно ветру, — механически процитировал Фэн, — который завывает всю ночь на пустыре, куда никто не ходит…»

Шага замедлились, затем кто-то подошел ближе и остановился. В замке повернулся ключ, дверца шкафа открылась и хлынувший яркий дневной свет заставил находившихся в нем зажмуриться. Маленький, облаченный в мантию профессор, очень старый и глухой, заглянул в шкаф.

— Крыса, — проскрипел он. — Крыса за шпалерами. — Он сделал движение, как бы пронзая их мечом, и это взбесило Фэна.