Шагнуть в пропасть и полететь…

Троненков Алексей

Помогло.

— Но ты…

— Несколько нестандартная встреча родственников, не находишь? — как-то хищно усмехнулась она.

Последняя фраза отрезвила его лучше холодного душа.

— Мне очень жаль, что твоя последняя операция провалилась. Я не знал о твоем возвращении… — пробормотал Сергей.

Она пожала плечами и рукой подозвала пышногрудую фроляйн в кружевном передничке.

— Пива. Темное. Бочковое. Через пятнадцать минут кофе. — четко проинструктировала она официантку и вновь обратилась к Сергею. — Что было, то прошло. Мои ошибки и промахи. Главное — мы встретились. И как это — работать

с сестрой? Стоит ли это предательства твоей Родины?

Сергей раскрыл рот, но снова захлопнул его. Среди кружащего в голове вихря не удавалось отыскать мало-мальски приемлемого варианта. Какой, на фиг, сестрой?! Какого, к дьяволу предательства?! И какого черта его мамаша примчалась на встречу с ним, после их окончательного разрыва три года назад!!!

— Но милым ностальгическим воспоминаниям мы сможем предаться позже! — довольно резко заметила она, словно угадав его мысли. — Давай-ка перейдем к делу, а то ты вон уже нервничать начинаешь…

— «Когда все аргументы исчерпаны…»

— «…последним доводом остается вера.» — закончил он, на этот раз контролируя свою мимику.

— Обойдемся без латыни? — деловито предложила Лаура, так как полная версия пароля действительно подразумевала пару латинских фраз.

— Вполне! Я очень давно перестал верить в такие совпадения…

Сергей собрался с мыслями, голова работала четко. Объяснилось, если не все, то многое. И, прежде всего, конечно, кем был этот таинственный «важный человек» из Вашингтона. А еще выяснилось, что Вествуд многого не понял. И не знал. Тоже очень многого. Смертельно много. Также как, впрочем, и еще несколько сотен человек по обе стороны океана. Включая его самого…

— Бар ты выбирала? — нашел силы улыбнуться он.

— Первый попавший из справочника. — вернула она улыбку. — Кстати, в Вашингтоне народ находится под большим впечатлением от твоих успехов в операции «Вепрь».

Он склонил голову, принимая похвалу из уст этой женщины, которая, похоже, прекрасно ориентировалась во всех хитросплетениях происходящего. При этом не ускользнул и странное выражение ее глаз. А что там с баром?.. Конечно, первый попавшийся… по той же улице, где находится квартира Сергея-Лары.

Подрулила официантка с двумя миниатюрными чашками кофе и листком счета.

— Я плачу! — заявила Лаура, извлекая изящное портмоне из сумочки и бросая ее рядом на диване.

Некоторое время они с девушкой в фартучке были заняты расчетами, а когда она обернулась, Сергей уже допивал маленькими глотками кофе.

— Может теперь, когда контакт установлен, перейдем в другое место? — предложила она. — Да и поговорить нам надо о многом. Ты мне, наконец-то внятно расскажешь, какого хрена пристрелил Вествуда три года назад, а я так и быть приоткрою тайну твоего генералогического древа…

Он согласно кивнул, протянул руку к глубокой кадке с пальмой и сбросил скомканную солфетку из зажатого кулака.

— Мусор из кармана! — усмехнулся он своему маленькому нарушению общественного порядка.

Отложив разговоры о делах на потом, молча пили кофе, время от времени бросая друг на друга изучающие взгляды. Глядя в жесткие, проницательные и холодные глаза женщины напротив, Сергей снова убедился — его мать как нельзя лучше подходит для работы в этой сфере. Со временем такими

они становятся у всех, кто связан со шпионским бизнесом, но из ее глаз совсем исчезла доброта… веселый блеск. Видимо, она не зря получала зарплату на своем месте. И то — не каждый человек из Вашингтона заставляет вытягиваться в струнку резидента. Как же, станет такая рыдать о застреленном очередном любовнике, а тем более отлучать от материнского лона сына! Или он не был простым любовником и шефом сына… Ох, уж, этот Фрейд… Да еще это словцо — сестра! Или… нет, бред… никак не связывается слово «сестра» с персоной Вествуда… А с кем же он, в принципе, мог работ… Всемогущий спаситель и вся его орда!! Да это же… Это настолько невозможно… это даже хуже, чем бред!!

…Она, оказывается, успела снять целую квартиру здесь же на Остоженке. Совсем недалеко от того места, где в свою банковскую бытность снимал квартиру Сергей. Он прошелся по трем комнатам, сделав вывод о явном намерении женщины провести здесь долгое время.

Развалившись в кресле, Брайтман долго наблюдала за сыном, пока тот не опустился на диванчик напротив.

— Какая идиллия! — усмехнулась она. — Но, надеюсь, обойдемся без родственных поцелуев?

— Думаю, страстью не горим мы оба… — осторожно заметил Сергей, усаживаясь поудобнее.

Она сверкнула глазами и расхохоталась:

— Что же, давай подведем черту!

Ее голос был спокоен, и невероятным двадцатым чувством Сергей понял — вот оно, то самое, ради чего эта таинственная женщина прилетела из Вашингтона. Все остальное было лишь прикрытием… И ему стало не по себе…

— Хочешь знать, почему именно я прилетела? — словно угадала его мысли Лаура, не сводя с него странного взгляда. — И зачем вообще влезла в эту совершенно неинтересную для меня операцию?

Он пожал плечами, как бы передавая инициативу ей. Она кивнула головой и порылась в своей сумочке. Прошло несколько томительных мгновений, в течение которых Сергей смотрел в окно. А когда взглянул на нее снова, то уставился в черный глазок короткоствольного револьвера. Он недоуменно перевел взгляд с пистолета на рыжеволосую и все еще очень красивую женщину.

— Тебя некоторые придурки с картинами Тициана готовы сравнивать, а ты…! — укоризненно заметил Сергей.

— Наверное, ты всегда так много болтаешь! — холодно подтвердила Брайтман. Затем ее голос чуточку смягчился. — И даже сумел уболтать чертову уйму не самых глупых государственных умов. Ты знаешь, некоторые продолжают считать тебя романтиком? Из тех, кто мечтает стать космонавтом или летчиком! Ты, по-видимому, немного опоздал родиться…

— Я еще вполне мог бы записаться в космонавты… — голос Сергея стал задумчив и немного грустен.

Этой женщине удалось всколыхнуть в нем видения далеких прошлых лет. Той поры, когда они были обыкновенной американской семьей, когда он часами мог просидеть на поросшем соснами крутом берегу «их» залива в Онтарио, уставившись в тонущий желток солнца и провожая головой светлые бурунные клинья, остающиеся за рокочущими катерами. Когда был жив отец. Когда он не умел хоронить.

— И убивать.

Глухой голос Лауры грубо швырнул его в реальность, заставив вздрогнуть от невольного продолжения его мыслей. А может он просто все это произнес вслух?..