Шахматы для одного
Шрифт:
– Нам нужно найти этот остров, на который Эрик перевез банду энтузиастов – воскресителей.
– Нужно, чтобы кто-то искал гибридные семьи, ведь сейм возобновил свою работу.
– Почему? – удивился Дэниэл.
– Если наследники престола нарушают правила, чего ждать от простых подчиненных?
– Они снова объявили на них охоту, – заключил Дейли, убирая обратно в сундук документы,– Но почему тогда об этом не трубят газеты?
– В этот раз они решили сделать все тихо – идея твоего дяди.
– Умно, – протянул Дэн, – Тогда Женя и Джек
– С чего мы начнем?
– Вот с этого, – Дэн стукнул рукой по сундуку, – и с этого, – на этих словах Дейли подал знак молчать и слушать то, что происходит на первом этаже.
Ольга прислушалась. Тишина. Но вдруг – один разрывающийся оглушающий протяжный звонок во входную дверь. Внизу зажегся свет, и началось какое-то движение. Ольга вопросительно посмотрела на Дэниэла.
– Идем, – коротко отчеканил он и, схватив ее за руку, потянул к выходу.
Разбуженные столь поздним визитом гостей, Александра Михайловна и Петр Алексеевич наспех натянули на себя халаты и вышли открывать. Трубецкой подошел к выходу, повернул ключ, нажал на ручку, на пороге он увидел рослого парня, любезно ему улыбающегося.
– Здравствуйте, Петр Алексеевич! – уверенно произнес визитер и, протягивая руку, также бодро представился, – Меня зовут Джек Дейли. Я тот, кого вы ненавидите.
Петр Алексеевич, ошарашенный такой дерзостью и смелостью, пожал руку человеку, о котором многое слышал, и сделал несколько шагов назад, приглашая его войти.
– Здравствуй! – с недовольством и подозрительностью ответил Трубецкой, – Рад встрече. Зачем пожаловал?
– Извините, что без приглашения, – переступая порог дома, говорил Джек, – Просто заехал по дороге сказать, – как бы между прочим продолжал он, – что не собираюсь подчиняться вашим глупым законам, и извиниться за то, что не познакомился с вами раньше. Хотели, чтобы не получилась вот такая вот ситуация, как сейчас.
Джек улыбнулся Александре Михайловне и ждал ответа отца семейства. Трубецкой прищурил глаз, хитро хихикнул и похлопал Дейли по плечу.
– Джек, – спокойным голосом объяснял Петр Алексеевич, покачивая головой, словно ему приходилось отчитываться за проступок маленького мальчика, – ты хороший парень и твои братья тоже, я уверен. Но вы не пара моим девочкам. Поэтому убирайся из моего дома немедленно.
Последнюю фразу Трубецкой принес таким же ровным тоном, как и все предыдущее. Сердце Александры Михайловны екнуло, она испуганно взглянула на супруга и быстро пробежала глазами по лицу Джека, которое, на ее удивление и восхищение, оказалось совершенно спокойным.
– Да, конечно, я все понимаю, – согласно кивнул старший Дэйли, – Только Ольгу заберу. Она наверху? – уточнил Джек, как бы собираясь уже подняться за девушкой.
– Вот это неслыханная наглость! – разозлился Трубецкой и с побагровевшим лицом закричал, – Выметайся из моего дома и не приближайся ни на шаг к моей дочери. Ни к одной из них.
– Отец! –
– Кто это? – в ярости Петр Алексеевич ткнул пальцем в воздух, указывая на сопровождающего своей дочери.
– Меня зовут … – начал было Дэн, но бас Трубецкой не дал ему договорить.
– Дэн Дэйли, – растягивая гласные, сказал Петр Алексеевич и всплеснул руками, – знаменитый вояка. Это ты украл у меня дочь?
– Отец, хватит, – пыталась утихомирить всех трех мужчин Ольга.
– Петр Алексеевич, – начал Дэниэл, – меньше всего я хочу, чтобы вы и ваша семья подверглась нападению. Я хочу только счастья для вас. У нас есть план, с той информацией, которую вы нам дали, мы сможем узнать всю правду, нам нужно лишь немного времени. Обещаю, что с ними все будет хорошо, и если мы будем опасны для девочек, мы тут же исчезнем из их жизней, будто нас и не было вовсе.
Но сердце встревоженного отца и яростного блюстителя законов было немолодая к словам старого юноши.
– В основе всего сущего лежит порядок, и те, кто пытаются его нарушить, крайне плохо кончают. У любого вашего плана нет будущего, вы все подвергнитесь бичеванию, в лучшем случае вы станете объектом насмешек и издевательств, в худшем – вас линчуют или распнут. И ради чего? Что бы вы ни сделали, это станет лишь жалкой каплей в бесконечном океане.
Ольга подошла к отцу, взяла его за руку и посмотрела в его потемневшие от волнения и злости глаза своими чистыми и ясными глазами.
– Но что есть океан, если не множество капель? Отец, у нас получится. Верь в меня, как ты всегда верил. Мне это нужно, – шепотом говорила Ольга, так , словно в этой комнате стояли только они с отцом.
– А мне нужно, – схватив за плечи дочь, говорил Петр Алексеевич сквозь комок в горле, – чтобы вы были целы и невредимы, чтобы получили свое наследство и жили спокойно и счастливо.
– Как я могу жить спокойно и счастливо, если знаю, что где-то здесь на этой планете страдают дети и взрослые, что за ними охотятся, их ловят, пытают, мучают!? Мало того, что это начал мой прадед, сейчас это возобновилось из-за меня, из-за моих поступков!? Как я могу принять наследство, зная, что предала собственный народ, просто молча отсидевшись в углу, теплом и безопасном!? Как я могу предать свои собственные убеждения и жить спокойно, ничего не сделав для выяснения правды, даже не попытавшись!?
– Ольга… – молил о понимании Трубецкой.
– Давай, Петр, – громко сказала Александра Михайловна, сглатывая слезы.
– Саша… – растерянно взглянул на супругу Петр Алексеевич.
– Я знаю, ты любишь ее больше остальных девочек. Они справятся, – твердо заявила она и одобряющим взглядом посмотрела на братьев.
– Спасибо, мама, – произнесла Ольга и бросилась матери на грудь.
– Хорошо, – подчинился Трубецкой,– Я сделаю, что могу – вернув свой властный голос, обещал он, – У вас будет в лучше случае три дня. Сейм уже начал работу.