Шахматы из слоновой кости

Падерин Геннадий Никитович

– Опередил нас этот гад, – сказал Саше, подхватывая лежащего.- Увидал – чемодан с тетрадью уплывает, и скараулил.

Саша помог инженеру поднять милиционера, заглянул в лицо.

– Как вы?

Тот, не отвечая, стянул шапку, ощупал затылок.

– Башка целая, однако-то, – проговорил слабым голосом. – Гудит шибко.

– Идти сможете? – спросил инженер, подставляя ему плечо – он оказался почти вровень с ним.

– Не знаю… Пробовать надо.

Нахлобучил шапку, потоптался на

месте.

– Ай-я, ит котон, гудит шибко! Угостил шайтан… Алиментщик проклятый!

– Он не алиментщик, – сказал Саша. – Эдуард Антоныч узнал его: это изменник Родины. С войны затаился.

Милиционер как-то встряхнулся, что ли, перестал виснуть у инженера на плече, поспешно отогнул рукав полушубка.

– Нет, не вижу, глаз мутный стал,- пожаловался инженеру.- Смотри ты, пожалуйста.

Инженер глянул на светящийся циферблат.

– Девять без минут.

– Скорей, дома мотоцикл… Должны успевать.

– Думаете, рискнет на рейсовый автобус?

За милиционера ответил Саша:

– Вообще-то говоря, больше не на чем отсюда выбраться.

У себя во дворе милиционер совсем приободрился, постучал в освещенное окно, крикнул выглянувшей молодой женщине – должно быть, жене:

– Я скоро!

– Куда? – донеслось из дома.

– Почта.

Накрытый брезентом мотоцикл стоял под навесом; когда выкатили, инженер кивнул на коляску, предложил хозяину:

– Думаю, вам лучше сюда сесть, а руль мне доверьте… Простите, не знаю ваших имени и отчества?

– Зовите, однако-то, просто Митхас. Я шорец.

– Товарищ Митхас, – сказал инженер, не видя у него на поясе кобуры, – товарищ Митхас, оружие прихватить бы.

– Зачем прихватить? – отозвался Митхас, ныряя рукою за пазуху.- Оно тут.

Переложил пистолет в карман полушубка, сел в коляску.

Инженер давнул на стартер, закинул ногу на седло. Саша пристроился у него за спиной.

Рейсовый автобус делал в селе одну остановку – возле почты, там и группировались пассажиры. Вырулив за ворота, инженер спросил у Митхаса, как туда проехать кратчайшим путем. Митхас махнул рукой вправо:

– Вон много огней – клуб, от него…

Не договорив, перевесился через борт коляски: его стошнило.

– У тебя же сотрясение мозга! – запоздало догадался инженер, перейдя незаметно на «ты». – В больницу надо.

– Ай-я, ит котон! – ругнулся Митхас, вытирая губы. – Погоняй!

– Но…

– Ты здесь чужой, а Митхаса шофер знает, пассажиры знают – помогут. Больница – после. Погоняй!

Посадка уже закончилась, но автобус еще не отошел. Громкое название «рейсовый» носил кузовок на колесах, вмещавший, надо думать, не больше двух десятков пассажиров. Что делалось внутри, рассмотреть не представлялось возможным, стекла покрывал

слой изморози.

Да к тому же и света в салоне не было.

Инженер подрулил к автобусу спереди, остановившись так, чтобы автобус не мог тронуться. Спрыгнув, помог милиционеру выбраться из коляски, повел к двери водителя. Водитель опустил стекло, высунул голову:

– Не знаю, мужики, втиснетесь ли, еле двери закрыл. Вас двое, что ли?

Митхас попросил:

– Вылезай, пожалуйста, говорить, однако-то, надо!

Водитель вгляделся, узнал милиционера.

– Митхас, ты? У тебя же свой транспорт.

Тем не менее молодцевато выпрыгнул из кабины, протянул Митхасу руку. Митхас кивнул на инженера:

– Он говорить будет.

Сам шагнул в сторону, переломился надвое: его вновь стошнило. Саша поспешил к нему, подхватил под локоть.

Водитель ухмыльнулся, поднял на инженера нагловатые глаза.

– Никогда не поверил бы, что Митхас может так надрызгаться!

– Он болен, – сухо произнес инженер и, переходя па шепот, попросил: – Прикройте дверцу, чтоб в салоне нас не слышали. И окно поднимите.

Водитель недоуменно хмыкнул, но повиновался.

– Значит, так, – сказал инженер, наклоняясь к уху водителя, – среди пассажиров находится человек, который… Ну, словом, преступник, он может на все пойти. Вероятно, вооружен.

– Нич-чего себе! – отпрянул водитель. – Как же будете брать его? В салоне света нет, проход забит. Я еле двери закрыл.

– Надо что-то придумать

– Легко сказать!

– Мы не можем дать ему уйти, он…

– Ну, не знаю… Лично я – пас, у меня две пацанки, не собираюсь оставлять их сиротами.

Инженер не нашелся, что на это возразить, оглянулся на Митхаса. Тому стало немного легче, он распрямился и, опираясь на Сашину руку, вернулся к автобусу.

– Слабый стал, как девушка, – проговорил, виноватясь. – Но хотя башка гудит, а думает, однако-то: может, мы…

– Меня уволь, Митхас, – потупился водитель. – Сами уж как-нибудь…

Митхас, как видно, оторопел – молчал, озадаченно глядя на водителя. Тот, не поднимая головы, добавил:

– Мое дело – пассажиров возить, за это мне деньги платят.

– Ай-я, ит котон – собачий зад! – пришел, наконец, в себя Митхас.- Сейчас сядешь свой место…

В гневе он перестал следить за речью, акцент стал особенно ощутимым. Пришедшая же ему мысль была простой: водителю надлежало объявить, что автобус срочно потребовался для того, чтобы доставить в больницу группу ребят, пострадавших во время опыта в школьной химлаборатории; займет это, дескать, не больше получаса, после чего рейс будет продолжен; пассажиры могут подождать в здании почтового отделения.