Шахматы из слоновой кости
Шрифт:
Завязалась борьба. Они повалились в палисадник – в снег, набросанный с тротуара. Снег оказался жесткий, комками, почти не сминался, они не угрузли в него, а барахтались на бугристом склоне, и Виктор поневоле вспомнил о лежавших в кармане перчатках: льдистые комки больно царапали, обдирали голые руки.
Силы бандиту было не занимать, да, кроме того, ему не мешала одежда, и он сумел подмять Виктора и даже попытался ухватить за горло. Только эта попытка как раз и подвела его: он ослабил хватку на торсе, Виктор не упустил возможности – вывернулся
Теперь у Виктора освободилась левая рука. Он расстегнул полушубок, стал снимать с брюк поясной ремень.
И все же неизвестно, справился бы с этим детиной Виктор, сумел ли связать, если бы не девица, выскочившая на улицу вслед за ними: увидев, что сотрудник милиции берет в схватке верх, она завопила, как перед этим в подъезде:
– Это мой муж, оставьте, отпустите, он ни в чем не виноват, отпустите!..
Она завопила, и вопль ее услышал, как потом рассказывал, Иван Андреевич. Он покинул свой пост под окнами квартиры, поспешил на помощь Виктору. Брючным ремнем они скрутили преступнику руки, посадили его в машину. Девица все не умолкала, пока бандит не прикрикнул:
– Чего хипеж подняла, ночь на дворе!
Иван Андреевич остался у машины, а Виктор побежал обратно в дом: выуживать второго.
Дверь в квартиру оставалась открытой, свет по-прежнему не горел. Виктор, напрягая зрение, шагнул в темноту узкого коридора, нашарил рукой выключатель, щелкнул раз, другой – безрезультатно.
– Не трудись зазря, – услышал шепот, – лампочка-тя разбитая.
Шепот этот почему-то вдруг испугал его, он отпрыгнул обратно за порог и отсюда уже разглядел в глубине коридора маленькую старушку толстушку. Она делала ему рукой непонятные знаки.
Виктор спросил, тоже невольно переходя на шепот:
– Чего вам, бабуля?
Она как-то боком, прижимаясь спиной к стене, прошмыгнула из коридора к нему, на площадку, показала жестом, чтоб Виктор наклонился, прошептала в самое ухо:
– С топором он…
– В комнате?
– Не, в узле в этим.
– А, в санузле? Он у вас совмещенный?
– Освещенный, как же, только не знаю, цела ли и там лампочка-тя.
Несмотря на всю напряженность ситуации, Виктор не удержался от улыбки. Она сказала:
– Не лыбься, я те всерьез: с топором он…
– Бог не выдаст, свинья не съест… А где вход в этот ваш узел?
– Да вот же!..
Из коридора – две двери: одна – в комнату, вторая, ближняя к площадке, – в санузел. Это мимо нее старушка прошмыгнула с такой опаской.
Виктор решительно шагнул к этой двери, толкнул плечом – не тут-то было!
Постучал кулаком – молчание.
– И долго сидеть там собираешься?
Молчание.
– А ну, выходи по-хорошему!
Молчание.
– С топором он,- напомнила бабка.
– Да, вы говорили, – кивнул Виктор. – А как зовут его?
–
– Разве не сыновья ваши?
– Да я их в глаза до сегодняшнего вечера не видела! Любка приволокла откуда-то.
Виктор еще потолкал дверь плечом, предупредил:
– Слушай, парень, ломать буду.
– Ломай, падло, – донеслось из-за двери, – ломай, я тебя встречу как надо!
– А-а, заговорил.
Виктор отошел в дальний угол коридора, чтоб разбег был хотя бы в два шага, резко рванулся вперед и ударил в дверь ногой. Задвижка не выдержала, дверь распахнулась.
– Выходи! – крикнул он в темноту образовавшегося проема.
Молчание.
Виктор вгляделся: в глубине, напротив дверного проема – контуры ванны, в стене над ней – прямоугольник небольшого окна, что выходит, очевидно, в кухню; в окно проникает какой-то слабый, отраженный свет – видимо, от уличного фонаря – слабый, отраженный, но благодаря ему можно рассмотреть не только ванну, но и умывальную чашу справа, какую-то скамейку и стиральную машину слева, а главное, оба дальние угла: ни в том, ни в другом – никого. Значит, преступник либо слева, либо справа от двери, за стеной.
Виктор поправил на голове шапку.
– С топором он…
– Знаю.
И прыгнул в проем. Прыгнул с расчетом, чтобы проскочить до самой ванны. Это ему удалось. Там он мгновенно развернулся и сразу увидел отчетливый силуэт человека со вскинутой кверху рукой. Ни секунды не медля, Виктор бросился к нему, перехватил руку с топором.
– Не балуй, Загуменников, – посоветовал, – за такое ведь вышка, не меньше.
Бандит обмяк, прекратил сопротивление.
– Откуда фамилию знаете?
– Смотри ты, какие перемены: то подлюкой крестил, а тут на «Вы» переключился.
Вывел преступника на площадку, повернул лицом к стене, обыскал. В кармане пиджака обнаружился небольшой складень, перепачканный кровью.
– За что человека пырнул?
– Вот вы с какого конца на нас вышли… Живой он?
– За что пырнул, спрашиваю?
– Так, глупость. По пьянке.
В сиплом голосе не было раскаяния. Виктор подумал: такой мог без раздумья ударить и топором. Спасибо старушенции – предупредила.
– Благодарю за помощь, – подмигнул ей дружески.
– Тебе спасибо: от этаких гостеньков избавил, – и спросила помедлив: – А Любку-тя… тоже забираешь?
– Вернется сейчас.
Хлопнула наружная дверь. Виктор сказал:
– Вон, легка на помине.
Но в подъезд вошел молодой мужчина с маленьким чемоданчиком в руках; из-под короткого пальто белели полы халата.
– «Скорая» прибыла, – определил Виктор и не удержался от упрека врачу: – Не очень-то вы спешили на вызов. Мы уже здесь, знаете, сколько?..