Шакал
Шрифт:
Да какая уж тут случайность. Он взял упаковку как талисман, словно еда, которую он захватил для Никс, могла гарантировать, что она выживет. Какая хрень, а?
Одно он знал наверняка: если она жива, то непременно вернется сюда.
Когда Шакал увидел вдалеке, в конце коридора, в который нырнул, единственную зажженную свечу, то почувствовал проблеск надежды. А потом, когда он зажег свечи, а Никс была там… он хотел броситься к ней. Обнять ее. Почувствовать тепло ее тела.
Но вспомнив, что какого
И он принял ее извинения так, как есть — лишь благодарность за еду.
Что она спрашивала? Ах… да.
— Охрана обошла все камеры с осмотром. В процессе один из них подбежал к другим и сообщил о нарушении. — Он не собирался рассказывать ей о Надзирателе. — Они сказали, что держат тебя под прицелом. Не понимаю, как ты смогла вернуться сюда.
— Я дематериализовалась, — сказала Никс, уплетая хлеб с сыром.
Боги, но самая мужественная его часть — какой бы глупой она ни была — с радостью смотрела, как Никс ест то, что он ей принес… но также его беспокоило ее плечо. На тунике, которую он заставил ее надеть, виднелось свежее пятно крови…
— Погоди, что ты сказала? — Покачав головой, чтобы прояснить мысли, Шакал подался вперед. — Ты дематериализовалась?
Наверняка, это ему послушалось.
Никс пожала плечами и сделала еще глоток из стеклянной бутылки. А когда она отняла губы от узкого горлышка, послышался тихий хлопок.
— Передо мной стояла охрана, и я уперлась спиной в какую-то обвалившуюся стальную стену. Отступать дальше некуда, вперед дороги тоже нет, и я не собиралась вступать с ними в перестрелку. Так что я сделала то единственное, что могла. Я выбралась оттуда, черт возьми.
Шакал моргнул.
— Я не… Как тебе удалось? Как ты успокоилась?
— Взяла и сделала это. Ты просто делаешь то, что должен делать в таких ситуациях. — Никс сделала еще один большой глоток, почти допив то, что было в стеклянной посуде. Затем сухо добавила: — Так я оказалась здесь. Ты доешь?
— Нет, спасибо. Я принес все тебе. — Шакал обнаружил, что продолжает качать головой. — То есть… это замечательно. Что ты можешь взять себя в руки и не теряешь самоконтроль в таких ситуациях, чтобы спасти себя.
— Повторюсь, я просто должна была это сделать. — Никс ковыряла хлеб, вытаскивая из центра мякиш. — А теперь я здесь.
— У меня есть еще один способ вытащить тебя отсюда. — Когда она резко подняла взгляд, Шакал убедил себя, что ничего не чувствует. Вообще. — Рабочие смены отменены, и как только они возобновятся, я тебя выведу. Производство отстает, им придется наверстывать упущенное. Держу пари, они удвоят количество рабочих, и хаос сыграет нам на руку.
Последовало долгое молчание, и он был сбит с толку.
— Что?
— Ты мне помогаешь. — Никс медленно жевала. — Снова.
Шакал смотрел, как свеча освещает лицо Никс. На царапину на ее щеке. Грязь на лбу. Волосы, взлохмаченные за ее ухом.
Никс выглядела измученной, и он предпочел бы видеть ее полной спеси и гонора, даже если в таком состоянии она будет кричать и бросаться несправедливыми обвинениями. Это означало, что она могла драться. И он знал — не задавая вопроса и не дожидаясь ответа о том, что он ошибается — что еды недостаточно, чтобы помочь ей прийти в себя.
Для того, что им предстоит, ей понадобится больше физической силы и остроты ума, чем может дать тюремный паек.
— Ты должна взять вену. — Когда она вскинула брови, Шакал протянул ей ладонь. — У тебя снова кровотечение, и, держу пари, ты даже не подозреваешь об этом.
Ее взгляд на свое плечо красноречиво ответил на этот вопрос.
Шакал тихо выругался.
— Если мы собираемся вытащить тебя, тебе нужны силы, а ты израсходовала слишком много энергии. Ты тоже об этом знаешь.
Никс что-то пробормотала себе под нос.
— Я не хочу…
— Ты не хочешь, чтобы это был я? Хорошо. Используй Кейна. Он джентльмен и не воспользуется преимуществом… скажем так, этой ситуации…
— Я не хочу никого, кроме тебя, — резко сказала она. А потом ее запал стих. — Я просто не хочу тебя снова использовать.
— Когда ты использовала меня до этого?
— Серьезно? Ты еще спрашиваешь об этом?
— Я вызвался помогать тебе добровольно. — Кроме того, она была ему нужна для его собственных целей — так что они были квиты. — И я добровольно предлагаю свою вену, если ты этого хочешь.
— Не могу поверить, что ты все еще мне помогаешь. — Ее взгляд снова остановился на еде, которую она перестала есть. — Ты — святой.
— Даже близко таким не являюсь, — с горечью сказал Шакал. — Помнишь, как я оказался в этой тюрьме?
— Ты сказал, что не трогал ту женщину. — Ее взгляд вспыхнул. — Ты сказал, что тебя ложно обвинили.
— И ты мне не поверила. Так что я просто дублирую твои мысли.
— Ты не знаешь, что у меня на уме.
Шакал вытянулся, скрестив ноги в щиколотках.
— Да. А теперь доедай, и мы можем продолжить спор о том, что ты должна взять мою вену…
Никс оборвала его.
— Раньше я злилась на тебя, потому что не понимала, почему ты не хочешь освободить себя от всего этого. Особенно, если ты здесь по ложному обвинению, потому что тебя оболгали. — Она покачала головой. — А еще я злилась, потому что ты знаешь, почему я проникла сюда, и меня возмущал тот факт, что ты в ответ не говоришь мне о причине, по которой остаешься.
Прежде чем Шакал успел ответить, она потерла глаза.