Шальная магия. Здесь
Шрифт:
— Тебя увидят все, кто заходит на сайт, и ты взлетишь в топ! Это невероятно круто! – сыпала молодёжными словечками почти-подруга и сияющими глазами смотрела на Любу.
Та рассеянно улыбалась и кивала. Она мало понимала в том, о чем рассказывала Варя, но верила. У неё сын на программиста учится, а дочь как-то рисует в компьютере, наверное, они и мать немного просвещают.
Магазинчик нового автора Любови Подольской всё-таки попал на главную страницу «Карусели Мастеров» и из-за этого пришлось потратить немало времени, чтобы отказываться от вязания шалей на заказ, от повторов уже проданных
От подобных предложений попахивало если не мошенничеством, то уж чем-то походим на предложения Димки помочь. А если она и ошибалась, то и пусть: Люба не стремилась к известности и не спешила вкладывать деньги в рекламу своего магазина. Хотя это бурно советовала Варя. «Люба, хотя бы десять процентов от дохода вложи! Это приведёт к тебе новых покупателей!» Но молодой коммерсант в Любе был не амбициозен, а простая житейская сметка подсказывала, что высовываться вот так сразу не стоит: а вдруг накроет славой, и она на справится? А так, глядишь, будет капать по чуть-чуть денег каждый месяц, вот и хорошо.
На сильно уж большой доход она не рассчитывала, но первую сумму мечтала потратить на пряжу. Такую, какую давно хотела купить, а главное — как хотела купить. Хотела долго и внимательно выбирать в каталогах в интернете, а потом порыться на полках в любимом магазинчике возле дальнего рынка, и так, чтобы рыться в мотках, погружая руки в теплую ласковую пушистость, вдыхать чудесный запах новой пряжи – шерсти, красок, магазина – и представлять, как она ляжет в изделии. И не жаться, не бояться хватит ли денег, а купить, не задумываясь ни о чем. Шикануть!
И с фотографиями — болезненный опыт оказался хоть и на пользу, но оставил неприятное воспоминание — решилось неожиданно просто.
Люба приносила пару шалей, и Варя фотографировала её в перерыв у входа в заводоуправление рядом с пушистой елкой или в фойе, на фоне большого настенного панно, оставшегося от старых времен, и благодаря своим гигантским размерам вполне сносно служившим фоном для Любы в шалях.
Эти снимки – Варя фотограф, Люба фотомодель — оказались куда более удачными: всё же коллега умела то, на что Люба была не способна. Была в этой помощи и оборотная сторона, как и в любом деле, — обработка фотографий, выбор наиболее выигрышных и посиделки после работы, чтобы загрузить на сайт и придумать название сокращали так тщательно выстраиваемую дистанцию.
И Любе это не нравилось.
Как и любой дискомфорт, этот она лечила "шальной магией". Тем более теперь было куда сбывать то, что рождалось в результате создания хорошего настроения.
Глава 10. Там
Глава 10. Там
Карета остановилась.
— Пройдёмся! — раздался снаружи повелительный голос мадам Люси, в стенку кареты что-то грохнуло. Похоже, веер. Стек-то сломан.
Дверца открылась, впуская в тесноватое нутро закрытого экипажа свежий воздух и свет.
Альбина выбралась первой и улыбнулась — солнце уже село, но сумерки не набрали чернильной густоты и не прятали ухоженной подъездной аллеи, обсаженной туями и невысокими кустами. Красиво!
Ну и предчувствие праздника волновали кровь, поднимая настроение. Предвкушение праздника само по себе праздник, и внутри поднималось ликование, от которого хотелось петь и кружиться.
Римма, делившая с Альбиной карету, ворчала, выбираясь наружу: она хотела с шиком выскочить у самых ступеней, а теперь из-за самодурства мадам нужно идти ногами. А вдруг платье испачкается? Или туфелька порвётся?
Мадам Люси вывозила своих дебютанток в трёх экипажах — пышные бальные платья не позволяли тесниться в одной карете всем вместе, — и выезд походил на выводок неуклюже плетущихся утят-переростков. Может, из-за этого она и велела выбираться из карет, а может, из-за чего-то ещё, но, степенно шагая вдоль дорожки, старуха проговорила:
— Наши экипажи отгонят быстрее, если они будут пустыми. Немного пройтись перед балом будет невредно.
Степенность эта и черное с серым блестящее платье, да и весь её внешний вид делали мадам Ромашканд похожей на ворону.
Мадам подхватила самую крепкую из своих воспитанниц, Юниту, под руку. Судя по тому, как накренилась в её сторону девушка, мадам подхватила её не просто так, а повисла на её руке всем своим весом. Странно. Обычно она вся такая прямая и несгибаемая…
Альбина хмыкнула про себя и отвернулась. Лучше смотреть на парк, разбитый вокруг особняка. Пышные цветущие кусты, хвойные и лиственные деревья — всё выглядело так, будто никакого порядка в них нет и оказались они рядом случайно, но в этот кажущийся хаос хотелось войти, чтобы исследовать узкие аллейки, посмотреть, что скрывается в их глубине, отыскать скамейку, присесть под деревом или рядом с пушистым боком куста, молчать, слушать и улыбаться.
Альбина усмехнулась: в принципе идея мадам не лишена здравого смысла. Прогуляться каких-то пятьдесят шагов вдоль такой красоты намного лучше, чем полчаса ждать в душной карете, пока приехавшие раньше освободят проезд к особняку.
Девушка обернулась. Они хотя бы успели въехать в поместье и застряли уже за воротами, а вот некоторые кареты замерли по ту сторону, образовав длинный хвост.
Сколько же здесь гостей!
Много. Очень много. Она знала это наверняка, потому что поводом к балу стало двойное событие — юбилей графа Дайкона и первый выход в свет его младшей дочери. Именно из-за неё двери дома были гостеприимно открыты и другим дебютанткам.
И теперь Альбина, рассматривая бесконечную вереницу карет, поежилась. От волнения перехватывало дыхание и тонко вздрагивало в груди: сколько же встреч её ждет? Может, получится сегодня, на первом же балу встретить того, кто составит её счастье?
Размеренная ходьба помогала справиться с волнением. И это хорошо. А ещё так легче выслушивать вечные: «Ах, Альбина!» — от Риммы.
Понимать, что нервничать глупо, это одно, а справиться с собой — совсем другое. Но все эти приготовления: платье, причёски, макияж, разговор с мадам Ромашканд, — настраивали на волнение, и руки помимо воли подрагивали, ноги, казалось, вот-вот подогнутся, а мысли разбегались, как тараканы на свету…