Шальная магия. Здесь
Шрифт:
Альбина бросила быстрый взгляд на мужчину и снова отвела взгляд. Она вдруг оробела. Можно ли соглашаться? Нельзя танцевать с одним партнёром больше нескольких танцев подряд. Но вот сколько?
Она забыла. Нерешительно обернулась в ту сторону, где должна была сидеть мадам Ромашканд. Увидеть её не удалось — наверное, была далеко. И даже если бы близко, то… Что сказала бы старая карга? Уж точно не подсказала бы. Да и не будет вечно рядом помощников. Надо справляться самой.
Она опять глянула на мужчину, который всё улыбался и смотрел на неё. Вот и не
Уголок губ Альбины дернулся — хотелось как-то отреагировать на пристальное внимание и хотя бы улыбнуться в ответ. Но как— то неловко. Она не знала, как себя вести, когда тебя так открыто разглядывают.
Это сбивало с толку.
Смущало.
Нервировало.
И Альбина выкрутилась, решив сразу несколько своих проблем.
— Этот танец у меня не занят, и я с радостью отдохну. А что со следующими — не знаю, — и всё-таки улыбнулась.
— Вы же тут с наставницей, верно? — спросил мужчина и внимательно огляделся.
Альбина кивнула.
— С наставницей.
И снова бросила взгляд назад, туда, где должны были находиться дебютантки в окружении строгих мамаш и заботливых наставниц.
— С мадам Люси? — во взгляде карих глаз блеснул интерес, а в голосе — не просто любопытство, а уважение.
Кажется, только что Альбина получила первый бонус за терпение — вот она, та рекомендация, которую может дать мадам Ромашканд, сама того не ведая! Эти трезвые мысли смыли смущение, словно ключевая вода смывает сон, и Альбина улыбнулась, кокетничая уже осознанно, и кивнула.
— Я сейчас вернусь, — мужчина кивнул и направился в сторону места стоянки — Альбина нервно хихикнула — дебютанток. Ах, как же приятно, когда твои проблемы берется решить кто-то другой! Единственное, что беспокоило: она не знала имени своего кавалера и, хуже того, не помнила, представлял ли его кто-нибудь.
Эта тревога, однако, не мешала ей наслаждаться вечером. Альбина делала маленькие глоточки из бокала и смотрела вокруг, наблюдала и впитывала праздник, и улыбалась. Ей всё нравилось: и пунш, и танцы, и кружащиеся поблизости пары, и неяркий свет, и музыка. И молодой человек тоже очень ей понравился. Такой приятный, вежливый, добрый, улыбчивый…
— Мадмуазель Альбина! — услышала вскоре и обернулась. — Ваша наставница записала меня на шестой танец!
Девушка ответила улыбкой и отвела взгляд — мужчина, чьего имени она не знала, снова смотрел на неё. Что было во взгляде? Интерес. И что-то ещё. Может быть, восторг?
Он хотел что-то сказать и даже уже приоткрыл рот (девушка увидела это, взглянув из-под ресниц), но обернулся — кажется, его окликнули — и махнул рукой, а потом вновь обратился к Альбине:
— Вас проводить к мадам Ромашканд?
Она улыбнулась и отрицательно качнула головой.
— Спасибо, не стоит.
В её фужере ещё плескался напиток и было жаль оставлять его недопитым.
— Хорошо! — снова разулыбался новый знакомый. — Тогда я разыщу вас после пятого танца!
И кивнув, окинул её ещё одним взглядом. И исчез в толпе.
Ну что ж, после пятого, так после пятого.
Альбина задумалась: надо всё же узнать его имя, а то как-то некрасиво. А как сделать это проще всего? Правильно, вернуться к мадам Люси и посмотреть в бальной книжке.
Бывшая придворная вскоре нашлась, и случилось это немного неожиданно: Альбина, обходя танцующих по широкой дуге, вышла к диванчику, прямо к его спинке, над которой возвышалась знакомая сухощавая фигура, и она узнала характерный хищный профиль. Вот и мадам Люси!
Только момент выдался как на заказ — Альбина услышала слова, сказанные в весьма раздраженном тоне:
— Эти дерзкие девчонки! Они думают, что если юны, то повелевают миром. Но это не так!
Девушка почувствовала, как похолодели руки, и плавным движением спряталась за колонну, из-за которой только что вынырнула. Прижав спину к гладкому прохладному мрамору, пожалела, что допила всё из фужера — сейчас не помешало бы чем-нибудь успокоить дрожь в пальцах.
Так, стоп.
Почему она решила, что мадам говорит о ней? Мало ли выскочек крутится вокруг бывшей придворной? Да и просто в такой толкотне кто-то мог наступить желчной старухе на мозоль, и вот результат. Ничего такого страшного Альбина не услышала, нечего и волноваться.
И она расправила плечи и отлипла от колонны — мимо то и дело сновали люди, и надо вести себя непринужденно, делать вид, что девушка просто остановилась и отдыхает. Почему бы и нет? Может она, например, прятаться от назойливых поклонников? Запросто!
А внимание на неё обращали. Взгляды женщин то и дело останавливались на её платье. В некоторых было просто любопытство: «Ах, какое интересное!» В других к любопытству примешивалась зависть: «Ты подумай, какая выскочка!» А кто-то, бросив скользящий взгляд, отворачивался: «Вот ещё, рассматривать т а к о е. Это ниже моего достоинства!»
От диванчика раздался равнодушный голос, напомнивший почему-то о птичьем дворе:
— Да-да-да, дорогая, вы абсолютно правы!
Наверное, ещё одна бывшая придворная дама. Альбина не успела рассмотреть, кто сидел рядом с наставницей. Но кому она могла бы рассказывать такое? Уж вряд ли молоденьким девчонкам, которые норовят повелевать миром. Альбина хмыкнула. Повелевать — ну скажет же такое!
Второй голос явно был немолод, а интонациями напоминал квохтание — вот при чем тут птичий двор! И в фантазии Альбины тут же нарисовался образ дамы пухлой, с маленьким подбородком, сразу переходящим в шею, с толстыми пальцами, унизанными сдавливающими их кольцами, с круглыми глазами и круглой же точкой рта, сжатого в жеманной гримасе.
Образ оказался несимпатичным, и приятным в нём было только отсутствие особого интереса к обсуждаемой теме. Либо дама была увлечена чем-то другим — а на балу много всего увлекательного, — либо мадам Ромашканд так часто брюзжала и капала ядом, что собеседница привычно вежливо поддерживала беседу, не вникая в суть.