Шалость
Шрифт:
Но крики отчаяния взывали к жалости, и Джапоника не могла остаться к ним безучастной. Кто-то был в беде. И кто-то должен помочь.
— Подождите здесь, — решительным тоном приказала она. — Закройте за мной дверь на засов. Я вернусь, когда смогу.
Никто из девиц не возразил, лишь Пиона прошептала:
— О, мисс Джапоника, будьте осторожны.
Глава 9
Выйдя из спальни, Джапоника оказалась в кромешной темноте, если не считать лучика света, что давала свеча в ее руке. Страх окутал ее, пробрал до костей.
— Что происходит? — спросила Джапоника у Бершема, стоявшего в рубашке и в длинном ночном колпаке.
— Не могу сказать, миледи. — Дворецкий махнул в сторону двухстворчатой двери в дальнем углу холла. — Там комната виконта.
— Вы там были? — спросила Джапоника. Стоны из-за двери зазвучали вновь.
— Комната заперта, миледи, заперта изнутри, — ответила женщина, которая, как догадалась Джапоника, приходилась женой домоправителя. — Мой Джейми сейчас обходит дом в поисках другого входа.
— А другого ключа нет? Бершем достал из кармана ключ.
— Есть, но мы не имеем права воспользоваться им без разрешения господина.
— Не имеем права… — Новый крик снял последние сомнения. — Я имею право!
Джапоника видела, как дворецкий и служанка переглянулись, но крики за дверью вызывали больше сочувствия, чем страха.
— Должно быть, он заболел или поранился, и ничего в этом пугающего нет, — заявила Джапоника, чтобы приободрить себя. В конце концов, опыт лечения больных у нее был. И все же рука ее дрожала, когда она вставляла ключ в отверстие замка. Она с трудом смогла провернуть его.
В комнате было темно и холодно, как в склепе. Джапоника сразу уловила специфический запах больного тела.
— Подождите здесь. — Джапоника расправила плечи и подняла свечу, чтобы осветить больше пространства. — Лорд Синклер?
Она быстро обвела взглядом комнату. Дверцы старинного буфета были отворены и болтались на несмазанных петлях. За дверцей в углу она заметила скорчившегося человека. Вдруг он раскинул руки и бросился к ней с криком:
— Аллах милосердный, избавь меня от боли! Джапоника вздрогнула. Но поразил ее не его жест, а то, что он говорил на персидском. Она подошла ближе. Он продолжал бормотать обрывки фраз еще на каком-то странном арабском диалекте, которого Джапоника не знала.
— Лорд Синклер? Вы больны, мой господин? — Джапоника повысила голос едва не до визга.
Лорд бросился на кровать и выгнул спину, крича от боли. Лицо его сводила судорога.
Джапоника отшатнулась. Быть может, она ошиблась. Быть может, он был одержим не болезнью, а приступом безумия!
Она никогда не имела дела с сумасшедшими, но знала, что безумцы часто бывают опасными и непредсказуемыми.
С губ его сорвался то ли свист, то ли шипение. Каждый мускул напрягся, вены и сухожилия выступили наружу. В тот момент, когда она потянулась за лежавшим в кармане кинжалом, он выкрикнул:
— Аллах милосердный, возьми мою жизнь!
Невозможно было представить всю меру отчаяния, вложенного в этот
Кольцо света легло на кровать. Он лежал молча. Глаза его оставались закрытыми. Спал ли он? Может ли ночной кошмар так терзать спящего?
— Лорд Синклер? — спросила Джапоника. Она где-то читала, что резкий звук может до смерти напугать лунатика.
Он повернул к ней лицо, но глаза его оставались закрытыми. С растрепанными черными волосами, в помятой рубашке, он скорее походил на пугало, чем на благородного хозяина дома. В тени его лицо казалось на удивление смуглым и изборожденным складками, но что это было — возрастные морщины или гримаса боли, — Джапоника сказать не могла. Во всяком случае, на англичанина лорд Синклер похож не был. Неужели этот человек в самом деле виконт Шрусбери?
Джапоника поставила свечу на стол и взяла несчастного за плечо. Уж лучше умереть, чем так страдать.
— Проснитесь, вам снится дурной сон.
Он не ответил, и она повторила ту же фразу по-персидски.
Больной разом расслабился. Джапоника не смела дышать. Те несколько секунд, которые прошли между тем, как боль оставила его, и тем, что он открыл глаза, показались ей вечностью. Но взгляд его не был осмысленным. Он шарил глазами по комнате, не в силах сфокусироваться на чем-то конкретном.
— Успокойтесь и расслабьтесь. Вы заболели.
Он стремительно обернулся на ее голос. В глазах его был испуг.
Со смуглого постаревшего лица на нее смотрели глаза, которые она не в силах была забыть. Золотые глаза, прожигавшие насквозь, являвшиеся ей каждую ночь. Глаза Хинд-Дива!
Сердце Джапоники успело сделать лишь три удара. Но за это время она испытала больше, чем иной за всю жизнь. Ураган нахлынувших чувств унес ее в другие края, в другую постель, когда глаза эти заманили ее в ловушку, соблазнили и заставили совершить первый в ее размеренной и упорядоченной жизни опрометчивый шаг.
Казалось, комнату наполнил запах цветущих апельсиновых деревьев и сладких благовоний. Легкий ветерок доносил сюда звуки арфы и жалобное пение тромбона.
— Нет! — Она в ужасе выбросила перед собой руки, словно хотела оттолкнуть наваждение. — Этого не может быть!
— Что с вами, миледи?
Вопрос, прозвучавший на привычно-скучном английском, вернул ее к реальности.
В дверях стояли Бершем и жена сторожа. Мир вдруг встал на место. Это просто усталость играет с ней злые шутки. Никакого Хинд-Дива здесь нет. Перед ней лорд Синклер, виконт.
— Нет, нет, ничего, — ответила Джапоника.
Действительно, ничего не произошло. Собственные слова эхом отдавались у нее в голове. Если бы она могла действительно заключить, что ничего не произошло! Сердце стучало как сумасшедшее, ноги подкашивались, бравада сошла на нет. Почему он говорил с ней по-персидски?
Больной застонал, и Джапоника едва не подпрыгнула.
— Так не бывает, — сказала она себе и шагнула к кровати. При этом она понимала, что если хочет узнать правду, то должна заставить себя посмотреть на него во второй раз. Джапоника взяла свечу и подошла поближе.