Шалость
Шрифт:
Он пристально смотрел на нее, не желая выпускать из объятий.
К чему отказывать себе в удовольствии, если оба, мужчина и женщина, хотят одного и того же? Она так и не ответила на этот вопрос, но сейчас продолжать разговор на прежнюю тему показалось неуместным. Он помог ей сесть на скособоченную скамью и прикрыл пледом.
— Не шевелитесь, я мигом.
Он выбрался из экипажа и зашагал сквозь туманную морось вперед, туда, где виднелись силуэты двух попавших в аварию карет. На этой дороге движение было достаточно оживленным. Многие выходили из экипажей и предлагали
— Дело труба, господин. Кучер беговых дрожек сильно пострадал, когда экипаж перевернулся.
— Тогда от нас проку мало. Пойду попробую договориться с кем-нибудь, чтобы взяли на борт леди Эббот.
— Нет нужды, милорд. Я уже попросил этим заняться лакея. Но только сейчас все равно ничего сделать нельзя. Пройдет время, пока дорогу расчистят и движение восстановится.
— Замечательно. — Девлин повернулся и зашагал к карете. В этот момент он не думал о том, что ждать этого придется в холодной карете, тем более он промок под ледяным дождем. Не думал он и о том, что ожидание пойдет не на пользу леди Эббот.
Она сидела на покосившейся скамье, закинув ногу на противоположное сиденье.
— Я повредила лодыжку, — сказала она, улыбнувшись одними губами. — Ничего серьезного.
Синклер осторожно забрался на скамью рядом с ней и устало сгорбился.
— Нам придется побыть здесь немного. Колесо сломалось.
— Нам повезло, — задумчиво отозвалась Джапоника. — Я слышала, что кто-то серьезно пострадал.
— Дурак в легкой повозке решил обогнать почтовый дилижанс. Чертов дурак. — Девлин протянул руку к ее лицу и, взяв за подбородок, повернул лоб к свету. Убедившись, что она действительно отделалась одним синяком, он облегченно вздохнул и, обняв ее за талию, прижал к себе.
— Нам повезло, — повторил он. — Очень повезло.
Джапоника приникла к его груди. Ее била дрожь. Какой он был твердый, сильный, надежный и какой она сама себе казалась слабой! Ей даже захотелось плакать. И она не могла ничего сказать ему о своих чувствах.
— Вы замерзли? — спросил Синклер, укрывая ее пледом и подбивая под плечи края. — Так лучше?
Джапоника неохотно приподняла голову от его плеча.
— Нет.
Она увидела в его глазах вопрос за мгновение до того, как он, склонившись над ней, накрыл ее уста своими губами.
Тепло от его дыхания проникло в нее сквозь полураскрытые губы, такие влажные и жаркие. Он легко провел языком по ее губам. Она чуть слышно вскрикнула, и тогда его язык проник в нее. Удовольствие было слишком сильным, чтобы себе в нем отказать. Она протянула руку и провела ладонью по его горлу, обняла за шею и отдалась на волю желания. Ее язык и губы дарили ему тот же восторг, что и он дарил ей. Руки его сомкнулись у нее за спиной. Синклер усадил Джапонику к себе на колени.
Они целовались в тишине, прерываемой лишь хриплыми вздохами. Его ладонь коснулась ее груди. Она извивалась всем телом, жадно приветствуя те чувства, в существование которых в реальном мире она практически не верила. Теперь тело ее требовало продолжения.
Синклер неохотно оторвался от ее губ и, задыхаясь, спросил:
— Что вы для
Она отвернулась.
— Если вы не можете вспомнить, я не могу сказать.
— Не могу или не хочу?
Она покачала головой, и рыжий завиток ударил ее по щеке.
— Тогда мне придется самому выяснить правду.
Он прижал ее голову к груди и уткнулся в ее волосы. Она пахла хной и раем. На этот раз Джапоника даже не стала притворяться, что они чужие. Он решил, что женщина имеет право на тайны в том, что касается сердечных дел. А теперь он не сомневался в том, что тайна ее была деликатного свойства. Он не смел причинять ей боль. Он сумеет перетерпеть. Все можно вынести, даже невыносимое желание, что терзало его тело. И в этот миг впервые за долгое время лорд Синклер почувствовал себя в ладу с миром и собой.
Глава 16
— Она не похожа на вдову. — Лорнет в черепаховой оправе поднялся, чтобы прикрыть пару глаз, бледно-серых, как день за окнами городского дома Шрусбери.
Джапоника с трудом заставляла себя не ерзать под этим бессовестно оценивающим взглядом высокой элегантной леди, стоявшей на пороге столовой. Она решила, что старомодный лорнет был причудой дамы, ибо все остальное отвечало последнему слову моды. На ней было прогулочное платье из шелковой полосатой тафты с длинными рукавами, малиновый бархатный берет, украшенный жемчугом и страусовыми перьями, покачивающимися, когда она разговаривала.
Покончив с инспекцией, дама похлопала лорнетом по ладони.
— Девлин, ты мог бы меня представить.
Девлин, который при ее появлении поднялся с места, был сама безмятежность.
— Вам же сказали, что нас нет дома, тетя Лейси.
— Чепуха, Дев. Я — член семьи. Кстати, до смерти хочу есть. — Дама подплыла к Синклеру и подставила ему шеку, которую тот послушно чмокнул. Довольная, она позволила лакею усадить себя за стол.
Усевшись, тетушка Лейси обласкала Джапонику сладкой улыбкой.
— Не нервничайте так, дитя мое. Девлин мне как сын, а я ему последние двадцать лет как мать. Но он всегда был несносным ребенком. Утверждает, что не может меня вспомнить.
— Увы, тетя. Это факт: несколько лет напрочь выпали из моей памяти.
— Обманщик! Кое-что ты помнишь. Разве не ты написал мне пару недель назад письмо, в котором советовал держаться подальше от Лондона? Любая мать на моем месте поняла бы, что ты отчаянно во мне нуждаешься.
— Так мать или тетя? — прошептала Джапоника, взглянув на Девлина. Незваная гостья выглядела ни на день старше, чем ее то ли сын, то ли племянник.
— Это сложное уравнение, — пробурчал Девлин. Леди Симмс покачала головой, при этом в движение пришли не одни лишь жемчуга и перья, но еще и черные кудри, обрамлявшие ее пикантное лицо.
— Не обращайте внимания на его характер. С мужчинами всегда трудно. Они грубят и хамят, а потом ждут помощи в трудную минуту. — Она снова посмотрела на Синклера, взгляд ее сильно напоминал совиный — такой же неподвижный и пугающий. — Я в городе уже два дня, но они мне каждый раз говорили, что ты в отъезде.