Шалости нечистой силы
Шрифт:
– Я… Я никак не могу вспомнить. Я поехала к дому…
– Не ври, Вера. Не ври!
– Правда… Я поехала… А дальше…
– Ну?!
– А дальше что-то не помню. У меня какой-то провал в памяти…
Он слишком груб, так нельзя. Надо успокоиться, надо взять себя в руки. Какое он имеет право вести допрос? Никакого. Впрочем, есть: право врача. Да, еще несколько десятков минут назад он мечтал о том, чтобы получить на Веру совсем другие права, но теперь не до того. Он должен немедленно выяснить, что происходит. И если она ужинала с кем-то, то… А если она не ужинала, значит, снова ни хрена не жрет, и он должен
– Провал в памяти? – уже мягче произнес он. – С каких это пор ты стала жаловаться на память?
– Ни с каких! – Вера вдруг рассердилась. – С сегодня! Говорю тебе – не помню! У меня такое странное состояние было, будто я пьяная, наверное, это от укола! И не могу вспомнить, что я делала!
– Но ты помнишь, как поехала к дому Анатолия? А зачем – это ты помнишь?
– Я решила закатить им скандал. Я собиралась сказать Ирине, чтобы они от меня отвязались! Что у меня этих вещей нет и они никогда ничего не докажут! И что я подам на них в суд! Помнишь, ты сам говорил, что можно на них подать в суд за телефонное хулиганство!
Виктор с трудом представлял себе Веру в роли скандалистки. Это было совсем не в ее характере – во всяком случае, как он себе ее характер представлял.
– Я? – удивился Виктор. – Не помню, чтобы я такое говорил…
– Значит, это сказал Женя. Он такой милый, так меня поддержал…
Ага, а Виктор, который все свое время практически целиком посвящает Вере, не милый, значит? И этот неведомый Женя, неизвестно как попавший сюда и неизвестно почему сославшийся на Виктора (знал, значит, что Виктор в отъезде?), поболтал немножко и сразу стал «милым»! Интересно…
– То есть ты с ним обсуждала свои проблемы?
– А что такого? – обиделась Вера. – Нельзя было?
И это было не похоже на нее… Право, Виктор не узнавал Веру. Вот так, с первым встречным… Может, она и это сочинила?
– Он тебе сказал название лекарства, этот Женя? Ампула сохранилась?
– Не знаю… Можно посмотреть.
Они пошли вдвоем в гостиную, где, по словам Веры, Женя сделал ей укол, но никаких следов ампулы не обнаружили. В мусорном ведре ампулы тоже не оказалось. Виктор, теряясь в догадках, потребовал показать след от укола и обнаружил синяк вокруг маленькой точки – укол был сделан неграмотно.
Ладно, некий Женя приходил. Вовсе не от Виктора, от кого и зачем – неизвестно. Какой-то поклонник, который решил подобраться к Вере в отсутствие Виктора? Странный способ знакомства. С другой стороны, он быстро оказался «милым».
– Хорошо, – произнес Виктор, чувствуя, что окончательно запутался. – Он сделал тебе укол, вы поговорили с этим милым Женей, и он посоветовал тебе поехать к Ирине и устроить ей скандал?
– Ну да. Ты же сам говорил: «Лучший способ защиты – нападение».
– Я так никогда не говорил.
– Наверное, Женя сказал… Что-то у меня в голове путается.
– Ладно, – заторопился Виктор, которому показалось, что еще немного – и Вера не вспомнит вообще ничего: память словно вытекала из нее, как чай из надтреснутой чашки. – Что было дальше? После вашего разговора Женя ушел? А ты решила незамедлительно поехать к Ирине Львовне и все ей высказать?
Вера прижала пальцы к вискам:
– Ты знаешь, у меня такое странное ощущение, как будто я пытаюсь вспомнить фильм, который давно видела. Какие-то кусочки возникают перед глазами, но ты не помнишь их смысла и вообще не уверена, что они из этого фильма… Я вышла из дома… Да, кажется, это было так… Женя предложил меня подвезти… У него машина белая… Потом я оказалась у Толиного дома… поднялась на восьмой этаж… Звонила, стучала в дверь… Они мне не открыли. Я кричала…
– Кричала? Ты?
– Ты же сказал, что нужно устроить скандал!
– Веронька, я этого никогда тебе не говорил. Это тебе, должно быть, посоветовал Женя.
– Женя? Это кто? Веронькой меня всегда Толя называл… Почему его не было дома?
Вера опустила голову на руки. Виктор подошел, приподнял ее голову, заглянул в лицо, в неподвижные блестящие глаза.
И понял все.
Вере вкололи наркотик. Какой именно, Виктор не знал, и что это за Женя был, он тоже не знал, но в том, что она получила дозу наркотика, он был уверен.
– Верочка, – попробовал он потеребить ее ускользающую память, – что было дальше?
Вера не ответила и не шелохнулась. Виктор отпустил ее подбородок, но лицо так и осталось задранным кверху, с застывшим зеркальным, не фиксирующим ничего взглядом.
Он отнес Веру в постель, раздел, натянул ночную рубашку, укрыл и устроился рядом, прихватив «свой» плед, которым обычно укрывался.
Он не сомневался в том, что это происки вдовы и ее любовника. Они все подстроили: и звонок из Мелитополя, чтобы удалить Виктора с места действия, и «коллегу», чтобы заставить Веру, плохо соображавшую, но возбужденную действием наркотика, устроить скандал перед дверью. Вера наверняка произвела на соседей впечатление пьяной! Как тогда Роман сказал: «Не захотите же вы прослыть дамой легкого поведения?» Они собираются подать в суд и теперь, конечно, потащат туда соседей, чтобы те расписали «моральный облик» Веры… Интересно, что же Вера все-таки кричала у них под дверью? Оскорбляла? Угрожала? В это просто невозможно поверить! Немыслимо: Вера в роли скандалистки! Надо будет об этой истории все же в милицию сообщить…
Тревожно засыпая, он думал о том, как только какой-то час назад он мечтал спать рядом с ней и вдыхать запах ее волос. И вот он спал рядом, хотя и под отдельным одеялом и одетый, и до него доносился запах ее духов, но это было совсем не то и совсем не так, как ему мечталось…
Наутро Вера не могла вспомнить вообще ничего: ни Женю, ни свой демарш скандалистки – ни-че-го.
От вчерашнего дня остался только уже начавший желтеть синяк вокруг точки укола.
Инкогнито
В четверг Марина отпросилась с работы.
Наталья, при жизни мужа целыми днями холившая свой круп в каком-то оздоровительном комплексе, теперь неожиданно вошла во вкус и с большим увлечением занялась делами унаследованной от него фирмы. Кажется, она там даже получила какой-то пост или статус – Марина не знала и знать не хотела. Но зато ей было известно, что Наталья торчит теперь в офисе чуть ли не каждый день, хоть и уходит туда только к полудню.
И к полудню Марина была уже у дверей отцовской квартиры. На всякий случай позвонила в дверь – никто не отозвался. И тогда, замирая от приятного и страшного холодка, прихватившего загривок, вставила ключ в замок. Она чувствовала себя героиней какого-нибудь боевика…