Шаман. Охотник за планетами
Шрифт:
Нинель качнулась с каблука на носок.
— У меня есть десантный нож, надо подточить.
Аль улыбнулась.
— Наш человек.
Затем повернулась к задумчиво изучавшему ярлыки на ячейках Яру.
— А ты у нас ярранец?.. Хоть с виду и человек?..
Тот молча кивнул.
— Значит, реакция должна быть неплохая?
Яр вновь, ничего не ответив, кивнул. Аль взмахнула рукой, Яр качнулся в сторону, одновременно сделав некое смазанное движение кистью левой руки, а затем поднял на уровень глаз и повертел между пальцев тонкий незаточенный металлический стержень. Кот, по-прежнему восседавший на плече Аль, тихонько мяукнул.
— Вот и замечательно, — удовлетворенно кивнула Аль. — Получишь парные бластеры заградительного огня. Плоский плазм-пакет крепится на спине, заряды поступают в каждый бластер из плазм-пакета по модифицированной обойме.
Два небольших плоских пистолета в ее руках казались игрушечными.
— В
— Помимо метательных железок — нет, — сказал Яр.
— О, он у вас еще и говорящий! — обрадовалась Аль. — В остальном… стандартная облегающая диверс-броня, вам не до тяжестей… бегать придется далеко… и прыгать высоко… Оружие закрепим на спине, чтобы не слишком бросалось в глаза «комитету по встрече паломников».
— А что мне? — спросил отец Федот. — А с чем я?..
— А тебя, духовное лицо, мы обеспечим облегченным десантным бластером, как у Аккера. Я правильно запомнила — Аккер? Славно. Ну что? Пошли тренироваться. У нас есть пять часов на тренировку, восемь — на сон, а потом — Тумала.
Она аккуратно ссадила кота с плеча на верстак и, обняв отца Федота за плечи, повела его к двери.
— Парень… Ничего, что я тебя так называю? Если вернешься живым — пойдешь к нам капелланом? А то нам нового никак не выделят, а я все пацанам пару мест из Блаженного Августина растолковать не могу.
20
На фоне желтоватого, словно грейпфрут, бока Гауди Тумала выглядела маленьким шариком из красноватой глины. На Гауди до рассвета оставалась пара часов, и на Бронированной луне тоже спали все, кроме тех, кому в этот час сон был не положен. Когда до конца ночного дежурства оставалось два часа сорок три минуты, капрал вольнонаемного корпуса ордена Креста и Полумесяца Александр Черныш с неудовольствием обнаружил мигание индикатора связи.
Он надеялся спокойно скоротать время до конца смены за компьютерной игрушкой в сети Гауди. Разумеется, такие развлечения на базе ордена были запрещены, однако на многие художества Черныша на Тумале смотрели сквозь пальцы. За те четыре года, что он провел вольнонаемным в ордене, он ничуть не разочаровался в этой затее. Конечно, рост по карьерной лестнице здесь был медленным и трудным, а дисциплина довольно суровой даже для бывшего военного. Но, как любил говорить капрал в подпитии близким друзьям, «важно не то, насколько сурова система, а насколько ты умен, чтобы заставить ее работать на себя». Умника Черныша в свое время вышибли из кадетского корпуса за, как он именовал их, «эксперименты с веществами, расширяющими сознание», тем не менее он не упускал случая, задрав подбородок, отрекомендоваться «военной косточкой» и посетовать, что не служившие в армии «не знают жизни». Да, в работе на орден Черныш очень быстро обнаружил свои плюсы. Собственно, четыре года назад, когда после одного неудачного дела он попал под следствие, только поспешное вступление в вольнонаемные, или, как их именовали официально, «послушники», ордена спасло его от многолетнего пребывания на какой-нибудь тюремной планете. Зато на следующий день, после того как он подписал десятилетний контракт с орденом, ключевые свидетели обвинения одновременно отказались от своих показаний, и дело против Черныша рассыпалось, как ветхая хижина старателя, в окно которой кинули гранату. Очень скоро он понял, что работа на орден не всегда безопасна, но зато хорошо оплачивается и не требует от исполнителей особенных мыслительных усилий. «Делай что должно — тебе заплатят», — как любил повторять Черныш. За эти четыре года ему довелось охранять, конвоировать и даже расстреливать, и он убедился, что в отличие от армии в ордене могут наказать только за нарушение приказа. На мелкие шалости «послушников» с гражданским населением в процессе наведения порядка на планетах, находящихся под патронажем ордена, коллекционирование мизинцев убитых врагов и розничную торговлю все теми же препаратами для «расширения сознания» начальство смотрело сквозь пальцы. А здесь, когда после пары удачных подковерных маневров он получил чин капрала и перевод на Тумалу, он устроился еще лучше. Правда, ближайший бордель находился на Гауди, куда можно было попасть только в увольнение, которое еще надо было получить. Однако, когда Черныш наладил снабжение вольнонаемных Тумалы милыми его сердцу «расширяющими сознание» радостями,
От игры и размышлений капрала Черныша оторвал пронзительный зуммер. Он повернулся к пульту и увидел мигающий огонек. Звуковой сигнал активировался через тридцать секунд после включения индикатора, если диспетчер не реагировал на входящий сигнал. Ругнувшись, Черныш вышел из игры, встал с кресла и выглянул в соседний отсек диспетчерской. Младший диспетчер Абдулхаким, запрокинув голову, развалился в кресле. Глаза его были закрыты. На пульте перед ним мигал точно такой же красный огонек связи. Безутешно надрывался зуммер. В воздухе ощутимо пахло гаудианским гашишем.
«Совсем от рук отбились», — проворчал капрал, возвращаясь в свой отсек и усаживаясь в кресло. Опечален он не был. С одной стороны, если бы сейчас пришел проверяющий, им всем бы пришлось несладко. Но связи Черныша давно уже позволяли знать заранее о самых неожиданных проверках. С другой — когда Абдулхаким проснется, можно будет наложить на него неплохую контрибуцию… в целях улучшения дисциплины, разумеется. Капрал Черныш усмехнулся и, наконец, ответил на вызов.
…По уставу, конечно, следовало разъяснить незваным паломникам, что посещений музея реликвий сейчас нет, и посоветовать им сесть на Гауди. В конце концов, патрульный крейсер вполне способен еще чуток изменить траекторию и запулить капсулу с паломниками на Гауди. А будут настаивать — придется разбудить непосредственное начальство, пусть оно и расхлебывает. Хотя… Черныш задумался, а потом вновь прокрутил на экране монитора электронный файл с документами паломников. А девка-то ничего… Он задумчиво отбросил сальную отросшую челку рукой с обгрызенными ногтями. Интересно, кто сейчас дежурит из охраны? Он вызвал на монитор график дежурств, удовлетворенно хрюкнул и нажал кнопку внутренней связи.
— Привет, Халид! Что видят твои орбитальные глазки?
— Привет, гяур… — В голосе лучшего клиента капрала явственно звучала наркотическая нота, и на какое-то мгновение Чернышу показалось, что из мембраны переговорника явственно несет коноплей. — Ничего, кроме этого клятого крейсера, здесь не увидишь… И что ты с ними трепешься столько времени…
— Канал закрой.
— Уже.
— Опять нарушаешь запреты, гашишин?
— Да пошел ты…
— Но-но! Лучше скажи мне, джигит, ты файл с документами паломников видел?
— Нее… А… Ну да, смотрю. И чего?
— Ты видел, какая девочка клевая?
— Да, красавица…
— Если они без гиперов пять лет летели сюда из своей глухомани, думаю, они и деньжат с собой прихватили, как думаешь?
— Все возможно в этом мире. — Голос Халида слегка оживился. — Есть идеи?
— Они же хотят в музей реликвий.
— Да, но за эти пять лет он закрылся.
— Именно! Я думаю, что они мне не поверят и причалят на челноке, чтобы убедиться лично. А, убедившись, стартуют к Гауди и разобьются. Несчастный случай. Поломка автопилота. Улавливаешь?
Халид посопел в трубку и сказал:
— Опасно.
Черныш вздохнул и принялся убеждать:
— Что здесь опасного? Все спят. Вахту по Тумале несем мы. У тебя что младший диспетчер сейчас делает? Порнуху глядит? Вот пусть и дальше наяривает. Запрешь его и камеры наблюдения в шлюзе со своего пульта отрубишь. И пульт свой запаролишь. А мой Абдулхаким вообще под гашем кемарит. До конца смены два с половиной часа, даже больше. Если сейчас я им даю добро, то минут через двадцать встретим челнок в шлюзе. Там полная изоляция, патрули внутренней охраны, даже те, что не дрыхнут в караулках, ни звука не услышат. Мужиков парализаторами уложим, монета наша, девка наша. Веселимся, потом всех в челнок и с размаху об Гауди. Ты не сомневайся, я такую штуку уже однажды проворачивал… Ну что ты, не здесь, конечно. И все! Несчастный случай! Мало ли этих челноков бьется?