Шампанское для аферистки
Шрифт:
– Нигде! – слишком быстро отозвалась Захарова. – Меня сейчас нет в городе, и приехать я никак не могу. Но я отвечу на все ваши вопросы по телефону, – заверила он меня.
Я запнулся: ведение допроса по телефону это что-то новенькое, хотя… А что собственно интересного может сказать Захарова?
– Лиля, расскажите, зачем вы приехали к Дарье утром двадцать девятого августа? – спросил я, чтобы хоть что-то спросить.
Ничего нового она, конечно, не рассказала: все это я уже читал в протоколе ее допроса. Лилия Захарова – подруга Аленковой. Двадцать девятого девушки договорились вместе ехать на дачу, отдохнуть на пару дней. Встретиться собирались
Дело в том, что и на дачу-то они решили ехать только потому, что Дарья очень переживала из-за грядущего развода с мужем и хотела немного отвлечься. Хотя Лиля подозревала, что есть еще что-то – посерьезней.
Дверь никто так и не открыл, и Лиля отважилась вызвать слесаря. Дарья лежала в постели – в халате, укрытая одеялом, как будто приготовилась ко сну. Но она была мертва. Лиля тут же вызвала полицию.
– Значит, вы уверены, что Дарья покончила с собой? – подвел итог я.
– Конечно… – немного удивленно ответила Захарова. – Не могла же она перепутать лекарства!
– Лиля, а следователь считает, что Дарью Аленкову убили, – произнес я и ожидал реакции Лили. В этот момент я жалел, что не могу видеть её лица.
– Убили?.. – тихо и испуганно переспросила девушка. – Но кому это может быть нужно? Да нет, это ерунда… Или убийцу уже нашли?
В последнем ее вопросе мне послышался неподдельный интерес.
– Следователь считает, что к этому причастен муж Дарьи. А я его адвокат. Собственно, я по этому поводу и звоню: может быть, вы…
– Гриша?! – ужаснулась Захарова, перебив меня. – Нет, вы что-то путаете… Извините, я не могу говорить, я перезвоню…
– Лиля, подождите!.. – попытался я ее вернуть, но уже послышались гудки отбоя,
– Вот ч-черт!
Где была моя голова! Это же азы делопроизводства: нельзя вести допрос по телефону. Вот теперь Захарова положила трубку и может даже не позвонить больше. А я даже не знал, где находится эта её дача. И звонила она с сотового – адрес без санкции не вычислишь! Ч—черт!
Глава 3. Няня
В бар на Университетской набережной, где теперь уже сам Лихачев назначил мне встречу, первым приехал я. Пока потягивал пиво – ледяное, с ярким привкусом хмеля и легкой горчинкой – подошел Вова. Сглотнул, глядя на мой бокал, и тоже сделал заказ. Несколько минут мы молча пили, думая каждый о своём, о приятном.
– Откуда информация про связь Аленковой со старогорскими кражами? – спросил после Лихачев. Спросил вполне дружелюбно, не так, как вчера. Не знаю, подобрел ли он из-за пива, или из-за чего-то еще, но теперь с ним вполне можно было иметь дело.
– От проверенного человека. Что – подтвердилось?
Вова пожал плечами:
– Аленкова была няней в семье Фарафоновых – тех самых, ограбленных. Взяла расчет за две недели до кражи.
– А что за монеты, действительно таких бешеных денег стоят? И, главное, как они попали к мэру?
Лихачев хмыкнул:
– Такая шумиха поднялась в Старогорске после краж этих монет, что сам глава администрации в больницу с сердцем загремел. Зятя отстранили от работы – он тоже в администрации трудится. Говорят, монеты принадлежали именно ему.
Я не стал намекать, что бравые сыщики могли банально «проворонить» вывоз коллекции за границу. Впрочем, Лихачев и сам наверняка это допускал, он ведь далеко не дурак.
– Вот видишь! – воодушевился тогда я. – Организаторы кражи не найдены – это раз, старогорцы установили, что Аленкова и есть наводчица – это два. Не кажется тебе, что нашелся посущественней мотив убить Аленкову, чем ревность? Моего клиента нужно выпускать. Ты с Зайцевым говорил?
– Зайцев упертый… – поморщился Вова. – Ему доказательства нужны. "Против" Аленкова доказательства есть, а "за" – нет, только косвенные. Он не собирается его освобождать даже под подписку о невыезде. Главное доказательство – двадцать восьмого, за день до того, как нашли труп Аленковой, её муж был в городе. А что он здесь делал и зачем приезжал, он говорить отказывается.
Так ни о чем и не договорившись, мы с Лихачевым разошлись, но взяли друг с друга слово, что созвонимся, как только станет что-то известно.
Еще во время службы в РУВД я понял, что восемьдесят процентов работников правоохранительных органов это лентяи, мучимые единственным вопросом, где бы заработать денег. Как говорят гуманисты, не они такие, жизнь такая. К этим-то восьмидесяти процентам я, ни минуты не сомневаясь, причислял и следователя Зайцева. Так прытко он взялся за Аленкова по одной лишь причине – Аленков сам шел в руки. Представляю, как он на месте происшествия рвал на себе волосы и кричал, что это он во всем виноват. Разумеется, что когда появились намеки, что это убийство, первый, на кого примерили на роль убийцы, был Аленков. Ну а в дело, соответственно, вносились исключительно те факты, которые эту версию подтверждали.
Потому, выводам Зайцева я не очень-то доверился. Вместо этого, сделав себе копии заключения судебного медика, поехал за консультацией к независимому эксперту. К Наденьке, конечно. Дома у Аристовых трубку упорно не поднимали. Я ужаснулся: неужто на работе? Ну так и есть: детей бабушка с дедом забрали на дачу, а скучающая Надя не нашла лучшего развлечения, чем поехать на службу – в морг.
Надя после школы, как и планировала, поступила в медицинский, точнее, в Военно-Медицинскую Академию. Когда-то мечтала она стать хирургом, как отец, ну а потом переклинило что-то, пошла в судебную медицину. Сейчас Надя возглавляет целый отдел и носит погоны майора медицинской службы. В общем, моей любимой женщиной я имею все основания гордиться.
Наденька сидела, конечно, не в морге. Это мне, гражданскому, все здание ее службы чудится одним огромным прозекторским отсеком, а вообще у нее там довольно мило: отдельный чистенький кабинет и цветочки на подоконнике.
– Она отравилась не таблетками… – минуты полторы просматривая бумаги, выдала Наденька.
– А чем?
Я отставил чашку с чаем и ждал, что Надя вот-вот скажет что-то очень важное, что позволит в два счета освободить Аленкова.
– Капсулами! – Многозначительно, будто это невесть какая важная информация, закончила она и, довольная, потянулась к коробке с печеньем. Только потом, доев печеньку,, Наденька изволила пояснить: – В желудке и пищеводе медик нашел полурастворившийся желатин. Оболочки капсул делают из желатина. Странно, что следователь не сделал из этого выводы.