Шанс
Шрифт:
– Пап, кто это?
– Та, кем станешь, если и дальше будешь плохо учиться.
Вот незнакомка растягивает рот в какой-то яростной улыбке (я замечаю, что передних зубов у нее нет, а остальные настолько же желтые, насколько солнце в детских рисунках):
– Ты идиот! Тебе надо уезжать! Немедленно! Ты..
И когда она вновь кидается ко мне (и непонятно с какими намерениями), чьи-то крепкие руки со спины вдруг перехватывают ее за плечи и откидывают в сторону. Женщина с трудом удерживается на ногах, не
С удивлением обнаруживаю того самого кассира. Теперь его густые брови нахмурены, зализанные три волосины торчат, точно его током жахнуло:
– Проваливай отсюда на хрен, Салли! – он топает на нее, точно на дикую собаку – пошла из моего магазина!
Его магазина? Амбициозные тут кассиры.
Однако, это не главное. Главное, что при нем эта самая Салли не делает больше ко мне ни шагу, глядя как загнанный зверь, больше чего гневно бросает мужчине:
– Ты все знаешь, Стив! И все равно молчишь! Ты будешь гореть за это в Аду вместе с ними со всеми! В одном котле!
– Убирайся к черту!
Он вновь делает к ней шаг, и теперь уже Салли поспешно шарахается и, натянув шапку до бровей, ретируется в стеллажах. Пара мгновений – и мы слышим, как хлопает дверь.
Стив виновато оборачивается и жмет плечами:
– Уж простите, проглядел, как она зашла – через мое плечо глядит на Гретту – не сильно она тебя напугала?
– Нет – жмет плечами – она в папу вцепилась..
Хмурюсь и обращаюсь к Стиву:
– Кто это вообще такая? И о чем она говорила?
– Если бы кто знал – хмыкает он – уже лет пять как шарики у нее не по тем лункам кататься начали. Несет всякий бред, сама в него верит. Причем каждый раз разный. Знаете, как мы ее зовем?
– М?
– Чахоточная Салли.
– Она что, чахоточная?
– Да кто б ее знал. По мне, если бы кому понадобились образцы всех известных богу венерических и обычных болячек – так в Салли смогли бы найти их все. А уж какие конкретно, одному богу известно. Хотя мне кажется, тут уж скорее больше осведомлен дьявол, к которому она нас всех спроваживает.
– Чокнутая – фыркаю я – это и есть те бомжи, которые чудят ночью?
Лицо мужчины несколько меняется:
– Прошу прощения?
– Ну, мы тут первый год, сняли дом. Наша арендодательница сказала, чтобы мы вечером по мере возможности на улице не ошивались, что тут какие-то аномально агрессивные бомжи. Могут ограбить, по голове тюкнуть и все такое. Она – вот из этих представителей?
Стив неуверенно ведет плечом, совсем как Саманта часом ранее:
– Ну, можно сказать и так – и тут же спешит сменить тему, глянув на опрокинутые на пол жестянки – член иисуса, надеюсь, это не вы сюда грохнулись?
– Нет, она – вскидываю брови – извините, я не думал, что она отлетит и все повалится, я просто хотел, чтобы она отцепилась
– Да что вы, это мне надо извиняться – он отпинывает одну из жестянок – мой магазин, а такое отребье ходит, новых клиентов мне распугивает. Чтоб этой шлюхе пусто было. Знаете, кто через нее не прошел? – Стив смотрит на меня – только тот, у кого член кончается яйцами, поняли меня?
Он кратко хохочет:
– Поняли? Только..
– Я понял – красноречиво показываю глазами на дочь позади и он поспешно спохватывается.
– Ох, прошу прощения, что-то меня понесло. Так, ладно. Ну, если что, я вас на кассе буду ждать.
– Мы, собственно, уже все – киваю и смотрю на пачки пончиков в руках Гретты – сейчас подойдем.
– Ага, да.
– А вы сказали, что это ваш магазин? – изгибаю бровь – но при этом будете ждать нас на кассе?
– Да зимой-то хорошо, если хотя бы дюжина придет за весь день, на кой черт мне кого-то нанимать? Сам постою, да сэкономленное в карман. Вот летом другое дело, м-да.. – он идет к стеллажам – летом да, летом другое..
Наклоняюсь к Гретте:
– Ты хочешь еще одну пачку пончиков?
Она изумленно вскидывает брови:
– Ты серьезно? Еще одну?
– И ты ничего не видела. Никаких сумасшедших бомжих, и не слышала того, что говорил про них этот мужчина. По крайней мере, пусть таковым это останется для мамы, идет? Мы просто пришли, купили продукты, и ушли. Все время были вместе. Хорошо?
Она довольно улыбается:
– Идет!
Пихает мне в корзину свои пачки пончиков и убегает за следующей.
– Эй, я буду на кассе, неси туда.
– Окей! – слышу эхо ее голоса уже где-то в стеллажах.
Прохожу мимо стеллажей, теперь уже в обратном порядке – мясо, рыба, специи – и вот, наконец, касса. Стив стоит за ней в таком же положении, будто минутой ранее и не был рядом с нами, рассказывая пошлые присказки. На мгновение мне даже кажется, что он безучастно поднимет голову, посмотрит на меня апатичным взглядом уставшего рядового сотрудника, и скажет:
– День добрый, мистер, вам пакет?
Но нет. Видимо, со Стивом мы теперь, в локальным рамках этого городка, можем считаться в каком-то извращенном виде «приятелями». Потому что он улыбается, словно не видел меня неделю, и подзывает (словно помимо него, есть еще несколько свободных кассиров, к которым при желании я могу подойти):
– Кстати, а как вас зовут-то? А то я и не узнал.
– Вы тоже не представились – усмехаюсь я – ну полагаю, что Стив, если чахоточная не ошиблась.
Он смеется так, что на мгновение перестает пробивать продукты и слезы из глаз брызжут. И этих пары секунд мне хватает, чтобы понять – эти три месяца, заходя в магазин, я буду пытаться всячески избегать компании и болтовни этого идиота.