Шанс
Шрифт:
– Так точно, сэр – смеется он, вновь принимаясь за работу – Стив, но можно просто Стиви или Стивен, как удобнее вашему воспитанию. А вы?
– Генри.
– Генри. Давай тогда уж на ты, Генри, что скажешь?
Озадаченно жму плечами:
– Давай.
Как будто у меня есть выбор, когда ты пробиваешь мое мясо. Вот он доходит до семги и присвистывает, видя цену (видимо, сам уже забыл, что за сколько продает):
– Гляжу, вдохновение покинуло тебя совсем недавно, Генри.
– Я бы так не сказал.
– Ну,
– Правильно – усмехаюсь, желая сменить тему – ты просто так берешь их с витрины своего магазина.
Он вновь смеется и на сей раз даже умудряется хрюкнуть. Тяжело вздыхаю, доставая бумажник. Когда Стив отбивает последнее и озвучивает сумму к оплате, я виновато жму плечами:
– Сейчас дочь подойдет, еще пончиков принесет.
– Ну не знаю – смеется он – как я могу ждать, когда у меня тут очередь до самого Канзаса?!
И вновь хохочет.
Черт, Гретта, тебе бы поторопиться.
Когда смех его, наконец-то, отпускает в очередной раз, Стив разглядывает меня более пристально и, с любопытством облизнув губы, уточняет:
– А ты из кого?
– Прости?
– Ну, что творишь?
– У вас тут этот вопрос новеньким вместо приветствия, как я понял?
Боюсь, что он вновь засмеется и я просто выбешусь, но он лишь жмет плечами:
– Что-то типо хобби. Когда каждое лето сюда приезжают всякие дельцы искусства, начинается игра в угадайку. Кого сколько в этом году, кто с чем уедет.
– Весело.
– Ага.
– Ну летом к вам тоже приезжают.
– Ну, это другое – отмахивается он – те только и делают, что нажираются до одури да обдолбанными заплывают за буйки, только и знай их вытаскивать. Те ни черта не делают и по одной морде можно понять, где и сколько он играл, сколько имел и сколько имели его. Зимой поинтереснее, как я думаю.
– Может быть – киваю – вот и узнаю.
– Так ты так и не ответил.
– На что?
– Ты-то кто?
– А на кого похож? У тебя-то опыт.
– Эт-с да – смеется и оглядывает меня, словно действительно по одной внешности собирается вынести вердикт – писака небось?
– Почти. Сценарист.
– Ну так тоже пишешь. Так что угадал.
– Не совсем. Я пишу сценарии. Писать книги и сценарии это все-таки разные вещи.
– Да по мне все одно.
– Как скажешь.
Меньше всего мне хочется сейчас объяснять владельцу сельского магазина разницу между писателем и сценаристом – тем более, когда он твердо убежден в том, что и без меня все знает. И от неловкой паузы спасает Гретта, наконец-то появившись с пончиками и какой-то ерундой на палочке.
– Это что? – скептично хмурюсь.
– Леденец Ко-ко – деловито кладет его на кассу.
Я подхватываю его прежде, чем Стив успеет пробить:
– Ни
Гретта хмурится и скрещивает руки на груди, совсем как ее мать:
– Тогда я все расскажу.
– Тогда, Стив, вытащи пожалуйста те две пачки пончиков и новую не пробивай – невозмутимо киваю ему.
Дочка тут же фыркает:
– Нет, не вытаскивайте. Ладно – вновь поворачивается ко мне – но если возьмем Ко-ко, я придумаю причину, по которой надо постирать твое пальто.
– Все гораздо проще. Я просто сдам его в химчистку. Кстати, у вас тут есть? – смотрю на Стива.
– Да, там прямо по главной.
Ни черта не понятно. Ладно, посмотрю в приложении.
– Ну пап!
– Нет, я сказал. Стив, отбей пончики и сколько там с меня?
– Ну пожалуйста!
– Нет.
– Ну почему?!
Потому что пока ты искала свое Ко-ко мне приходилось развлекать этого идиота, и это были далеко не самые приятные минуты в моей жизни, потому черта с два я после этого возьму тебе этот треклятый леденец, даже если мне самому за это заплатят.
– Потому что сладкого с тебя хватит – отвечаю вслух – нам и так объяснять маме, как одна пачка пончиков превратилась в три.
Стив хохочет:
– Объяснять? Сразу видно, кто в доме хозяин.
Бросаю на него недобрый взгляд и он поспешно поднимает ладони:
– Да брось, Генри, просто юмор. Я просто шучу. Сам у своей за банку пива спрашиваю, и это-то по выходным. По будням вообще не дает – хмыкает – и не только пива.
Наверное, на этом моменте я должен посмеяться или понимающе улыбнуться? Но меня пробирает дрожь от возможного развития моей жизни к сорока по такому же сценарию.
Потому лишь быстро прикладываю кредитку к терминалу и, не дожидаясь чека, беру пакет. Гретта спешит за мной:
– А он забавный – заявляет на улице.
– Смотря с чем сравнивать. Если с сумасшедшей бомжихой, то да, забавный. А если с адекватными людьми – то они оба явно с приветом.
Гретта вновь оглядывается в разные стороны. Очевидно, что ей совершенно не хочется домой, и через пару минут она находится:
– Занесем твое пальто в химчистку? Куда он и рассказал?
– Ага, а до дома я буду согреваться теплом своей души?
– Точно ты замерзнешь в первые же секунды – смеется она и я, ущипнув ее свободной рукой, снисходительно улыбаюсь.
Когда Гретта не нудит, не клянчит, не ведет себя как ребенок или напротив, как слишком взрослая, не бесит и не тд и тд – она очень даже мне нравится.
Случается правда это редко.
Когда уже виднеется наш дом (спасибо приложению, так бы обратный путь по памяти я все еще не нашел, хотя на этих четырех квадратных метрах после площади-то Нью-Йорка стыд заблудиться), Гретта замечает: