Шантажистка
Шрифт:
— Все под контролем, Габби. Просто оставь меня в покое и получишь свое.
Прежде чем предпринимать дальнейшие действия, необходимо проверить еще кое-что, и я набираю другой номер.
— Доброе утро, «Хассард энд партнерс», — отвечает женский голос.
Я прошу соединить меня с главой фирмы. Домиником Хассардом. Какое-то время наслаждаюсь мелодией «Зеленых рукавов», но в конце концов в трубке звучит голос агента, занимающегося арендой Хансворт-Холла.
— О, мистер Хаксли. Рад вас слышать. Давненько от вас не было вестей.
—
— Э-э, да, — чуть помявшись, отвечает мужчина.
— Доминик, будьте так любезны, обрисуйте ситуацию.
— Хм, ваша секретарша дала строгое указание не продлевать аренду, а также не беспокоить вас по данному вопросу в течение ближайших недель. Сказала, мол, у вас в парламенте какие-то осложнения и вас ни в коем случае нельзя беспокоить.
— Понятно. А сегодня утром она с вами связывалась?
— Уверен, что нет, но подождите минуточку, я уточню.
Снова внимаю чарующим звукам «Зеленых рукавов».
— Мистер Хаксли, этим утром она не звонила.
— Вы абсолютно уверены?
— Мистер Хаксли, фирма мы небольшая, у нас всего четыре человека. Никто из моих сотрудников не получал имейла и не разговаривал по телефону с вашей секретаршей.
— Что ж, спасибо, Доминик. Могу я попросить вас об одолжении?
— Разумеется.
— Проинструктируйте, пожалуйста, ваш персонал впредь принимать указания только от меня лично. Если получите какой-либо имейл, лишь подтвердите получение и переправьте его на мой электронный ящик. То же самое касается и дальнейших уведомлений от вашей фирмы — все слать на мой личный адрес.
— Непременно. И все же мне хотелось бы прояснить ситуацию с Хансворт-Холлом. Видите ли, съемщики несколько обеспокоены, не начинать ли им подыскивать новый особняк.
— Передайте им мои извинения и заверьте, что к концу недели я дам четкий ответ. Сейчас могу лишь сказать, что и сам предпочел бы продлить с ними договор, однако у меня и вправду возникли кое-какие осложнения, которыми я сейчас вынужден заниматься.
— Думаю, новость их порадует. Передам, конечно же.
Я заканчиваю разговор.
Как бы ни был я зол на Розу, чье двуличие отныне не вызывает сомнений, в равной степени я зол и на себя самого, что позволил обвести себя вокруг пальца. Между наивностью и доверием грань весьма тонкая, и я по небрежности ее пересек.
Возвращаюсь в свой кабинет.
Едва лишь я переступаю через порог, секретарша прекращает печатать.
— Все в порядке? — спрашивает она с улыбкой.
«Какая наглость!»
— Да, все прекрасно, спасибо.
Усаживаюсь за свой стол и принимаюсь рыться в первой попавшейся груде бумаг, чтобы изобразить привычный ход вещей. Затем как бы невзначай спрашиваю:
— Вы связались с риелтором в Гэмпшире?
— О да, через пять минут после вашего ухода отправила ему письмо.
В некотором роде ее умение врать даже заслуживает восхищения. Слабое утешение, конечно же, однако сомневаюсь, что на моем месте многие распознали бы ложь за самоуверенной улыбкой Розы.
— Замечательно. А что с оценкой квартиры?
— Все уладила. Агент заглянет к вам в следующий вторник в шесть вечера. Вас устраивает время?
— Ох, а на этой неделе не получится?
— Насколько я поняла, в это время года они загружены работой.
Несомненно, очередная ложь, но в данном случае значения это не имеет. Если уж авантюра Габби увенчается успехом, то знать подлинную стоимость квартиры мне будет совершенно ни к чему. Лишиться дома — одно, а вот узнать денежный эквивалент такой потери — уже несколько иное.
Секретарша вновь принимается печатать, а я возобновляю шуршание бумагами. Всего лишь обычное утро понедельника: двое коллег занимаются своими делами, вот только один из них причастен к многомиллионному шантажу другого. Все совершенно нормально.
Это просто невыносимо.
Всеми фибрами души мне хочется обличить Розу. Чтобы она знала, сколько страданий причинила мне. Хочется выплеснуть всю горечь, негодование и страхи, что я сношу с тех пор, как в моей жизни появилась Габби. С какой стати мне сдерживать гнев, коли одна из вершительниц зла сидит себе буквально у меня перед носом?
Да я не могу одним воздухом дышать с этой женщиной, не говоря уж о том, чтобы еще целый день ломать комедию, будто все в порядке!
— Послушайте, Роза, что-то мне вправду нехорошо. Пожалуй, я лучше пойду домой.
— О боже! — вскрикивает секретарша с притворным беспокойством. — Что с вами?
— Боюсь, так и не отошел от простуды. Надеюсь, вы справитесь с делами на сегодня?
— Разумеется, — отвечает она, возможно, тоже испытывая облегчение, что на сегодня ей больше не придется притворяться.
Поспешно собираюсь и напоследок прошу Розу связаться со мной в случае возникновения каких-либо проблем. Она отрывается от печатания и просит меня не беспокоиться, мол, все будет хорошо. Какое же у нее при этом ангельское и невинное личико! Однако теперь-то я ясно вижу, что это лишь маска.
Выдавливаю из себя улыбку и покидаю кабинет.
И хоть за стенами Вестминстерского дворца глазам моим предстает зрелище затянутого низкими тучами неба, таковое все же гораздо предпочтительнее, нежели лживое лицо Розы. Направляюсь пешком в Блэкфрайарс на встречу с Клементом. Я-то наивно полагал, что у него, как практически у каждого взрослого жителя страны, имеется мобильник, и я позвоню ему по завершении первой фазы плана. Куда там! Стоило мне заикнуться о его номере телефона, как он скорчил озадаченную мину и издал нечленораздельный звук, коим мне и пришлось довольствоваться в качестве ответа. Поскольку ничего другого не оставалось, я согласился встретиться с ним в полдень в «Фицджеральде». Однако сейчас еще слишком рано, так что мне предстоит как-то скоротать час с небольшим.