Шантажистка

Пирсон Кит А.

— Я и сам не знаю, чего ожидать, но ведь мы делаем это ради твоей же пользы, не забывай.

— Прекрасно. Что ж, с головой окунаюсь в безумие, если тебе полегчает.

— Вот и молодец.

Я встаю, по-прежнему не уверенный в правильности своих действий. Впрочем, сейчас мне лучше сосредоточиться на чем-нибудь будничном.

— Тост-то будешь?

— Ага.

На ватных ногах подхожу к тостеру, включаю и прислоняюсь к кухонной стойке.

Пока хлебцы подрумяниваются, пытаюсь упорядочить свои мысли. Независимо от бредовой просьбы Клемента, задумываюсь,

даст ли нам хоть что-нибудь визит к этой мисс Дуглас. И ведь до своего нелепого признания он обратил внимание на действительно важное обстоятельство, что Габби не стала дожидаться пятницы.

Почему?

Внезапно зудеть начинает и у меня.

Возвращаюсь мыслями к недавнему эпизоду в парке, когда Габби сообщила о нашем родстве. Что же она говорила? Весь тот разговор для меня прошел как в тумане, и детали вспоминаются с трудом, но вроде как она заикнулась о предъявлении прав на наследство моего отца. Понятия не имею, как подобные случаи трактуются законом, однако с учетом грозящего мне обвинения да таланта Габби ко лжи, вполне вероятно, веские доводы для суда у нее найдутся.

Нанесла ли Габби последний удар, или же сегодняшняя статья в газете лишь первый шаг в предстоящей тяжбе? Являлась ли ее главной целью моя репутация? И теперь, замарав мое доброе имя так, что мне ввек не отмыться, она собирается затаскать меня по судам, чтобы окончательно утопить в позоре и ободрать как липку?

Даже после столь катастрофического разоблачения мне сложно вообразить, что же на уме у этой чертовой бабы. Быть может, предложение Клемента не столь уж и бессмысленное, как мне казалось поначалу.

Как бы то ни было, на повестке дня теперь остается только поездка в Хаунслоу к жертве инсульта по совету психически неуравновешенного типа с голосами в голове.

— Да поможет мне Бог, — шепчу я себе.

Единственное утешение, что благодаря предстоящему путешествию я немного да отсрочу окунание в джакузи с дерьмом, что неминуемо забурлит в Вестминстерском дворце, и встречу с полицией. Понятное дело, вечно прятаться у меня не получится, однако прямо сейчас принять наказание я не готов.

Равно как и доесть остатки приготовленной овсянки. Клемент же уничтожает свои четыре тоста за пару минут.

Кое-как подкрепившись, в самом начале восьмого мы выступаем.

— Черт, телефон забыл.

Бросаюсь в спальню и хватаю смартфон с тумбочки. Он по-прежнему в беззвучном режиме, и к горлу у меня немедленно подступает тошнота от пугающего количества пропущенных звонков, голосовых и текстовых сообщений. Как пить дать, среди них Фиона Хьюитт, а вот насчет остальных мне даже задумываться страшно. Одно несомненно: в ближайшем будущем звонки и послания не прекратятся. Так что решаю не отключать беззвучный режим и сую телефон в карман.

Возвращаюсь в прихожую к поджидающему меня Клементу.

— А другой выход из дома есть? — интересуется он. — Сомневаюсь, что ты выстоишь против той оравы внизу.

— Можно через задний двор, там где мусорные баки стоят.

— Веди.

Отказавшись от лифта, спускаемся по лестнице, предназначенной лишь для экстренных случаев. Пожалуй, мое бедственное положение вполне подпадает под данную категорию. Лестница выводит нас в технический коридор в задней части здания.

— Сюда.

Через пожарный выход выбираемся во двор, окруженный высокой кирпичной стеной да темно-синим небом. Покинуть его можно лишь через железные ворота.

— Я сперва проверю, — заявляет Клемент и направляется к воротам. Оглядевшись по сторонам, бросает: — Чисто!

Выскальзываем через ворота и по боковому проезду торопливо удаляемся от дома.

— Поездом ехать слишком рискованно, — говорю я. — Давай возьмем такси.

Минуту спустя мы уже устраиваемся на заднем сиденье традиционно черной машины. Ее угрюмый водитель либо не читает газет, либо просто не заморачивается, кого ему везти в такую даль.

По мере продвижения по улицам центрального Лондона такси ускоряется. На наше счастье, основной поток машин направляется в город, в то время как мы его покидаем.

Наконец, мы достигаем магистрали М4, и урчание дизельного двигателя становится чуть ли не умиротворенным. С каждым пройденным километром темное небо все более просветляется, обещая бодрящее холодное начало дня счастливчикам, пока еще остающимся дома. Я задумываюсь, кутается ли прямо сейчас Габби в свое отсыревшее одеяло. Хотя, скорее всего, она уже движется в том же направлении, что и наше такси. Но в то время как мы спешим в дом престарелых в Хаунслоу, ее целью наверняка является зал вылетов аэропорта «Хитроу», откуда самолет унесет ее в дальние солнечные страны, благо что неправедно нажитые средства ей вполне это позволяют.

И мысль эта лишь придает мне решимости продолжать путешествие.

Аккомпанементом таковому, помимо урчания двигателя, служит похрапывание Клемента. Не совсем то гортанное сотрясение воздуха, что мне пришлось сносить в Сандауне, но все же достаточно громкое, чтобы действовать на нервы. Ах, если бы это было единственной моей заботой.

Закрываю глаза и пытаюсь представить, как может развиваться разговор с мисс Дуглас. Вообразить, как эта встреча может нам помочь, еще даже сложнее. Впрочем, от нескольких вопросов хуже уж точно не станет. Действительность такова, что сама моя свобода теперь зависит от старухи — которая недавно перенесла инсульт и которая либо знает, либо нет о проживании в ее квартире моей сестры — и оторванного от реальности типа в джинсовом костюме, знай себе храпящего рядом.

Если Бог и вправду существует, чувство юмора у него явно извращенное.

30

Хорошо, что в такси теперь принимают карточки, поскольку содержимое моего бумажника сводится к одинокой двадцатифунтовой банкноте. Расплачиваюсь с водителем и неохотно добавляю скромные чаевые в благодарность, что не угробил нас по дороге.

Адрес, равно как и точное название дома престарелых нам неизвестны, поэтому я прошу водителя высадить нас в самом начале Адам-стрит. Откуда ж мне было знать, что улица чуть ли не два километра длиной.