Шариковы дети
Шрифт:
Селивёрстов прибыл к ресторану ровно в семь часов. Водитель распахнул дверь «Лексуса» и встал спиной, озираясь по сторонам, готовый в любую минуту защитить кормильца от врагов. По отсутствию, каких либо транспортных средство на парковке, стало понятно, что дама ещё не появилась. Ну, ничего, женщина, тем более аристократка может позволить опоздание. Александр Владимирович коротко кивнул охранникам и поднялся на высокое крыльцо. Его раздражение росло с каждой минутой: ни через пять, десять, пятнадцать минут приглашённые не появились. Через тридцать минут Селивёрстов вяло перекусил, посмотрел на часы и приказал подогнать машину к крыльцу, потому что за окном сеял снег с дождём. Сибирь долго не отпускает зиму. На то она и Сибирь! Позже выспросил заместителя о том, как его встретили.
– Дверь
– Как вы поняли, что это горничная?
– Она открыла с метёлкой в руках для сметания пыли и в форменном платье, – Пётр Николаевич усмехнулся. – Я таких персонажей в кино видел. Типаж. Причём прекрасно говорит на русском.
На какое-то время мэр забыл о даме и несостоявшемся ужине. Мысленно прикинул, что губернатору будет трудно его в чём-то упрекнуть. Сделал всё, что смог, и не его вина, что дама не желает идти на контакт. Да и тьфу на неё!
И вот сейчас снова местная газетёнка опубликовала статью о том, что миллиардерша подала в Министерство угольной промышленности бизнес проект по восстановлению машиностроительного завода для возобновления производства шахтного оборудования. И аналогичный документ направлен в Министерство лёгкой промышленности по поводу обувной фабрики. Селивёрстов бесновался, он расхаживал по кабинету и зло соображал:
«Какого чёрта эта шведка себе возомнила! Что за мифические проекты? Это мой город, моя земля! Захочу и не пущу на свою территорию. Экологам, архитекторам, санэпидемнадзору прикажу, они подпишут документы, что восстановление завода и фабрики плохо отразиться на здоровье жителей! Она может обратиться в Совет народных депутатов, но они без моей указки рта не откроют, недаром так тщательно выстраивалась избирательная система».
Он нажал кнопку внутренней связи:
– Светлана приглашай коллег на совещание.
В кабинет без суеты влились начальники отделов администрации, пока присутствующие рассаживались, Селивёрстов продолжал размышлять:
«Да ерунда это всё! Пусть она даже миллиардерша, но одна промышленное производство не потянет, нужны специалисты! А кто согласиться перебраться в Богом забытый, экологически проблемный регион? – он скривился, усмехаясь. – Обувщики из Испании и Италии? Чушь какая-то!»
Однако где-то вдалеке мелькнула мысль, что Керстин фон Шпигель даёт жителям города надежду на изменение уровня жизни. Появятся рабочие места, возобновят работу сопутствующие предприятия. В случае успеха мадам, что делать с торговыми центрами, которые обосновались на площадях бывших предприятий? Селивёрстов упрямо отгонял мысли о шведке. Почту, как правило, приносила секретарша. В первую очередь мэр просматривал письма, на прессу не оставалось времени, и вот сейчас наткнувшись на публикацию, глава города не обратил внимания на дату. А напрасно – статья вышла больше десяти дней тому назад, уже распространилась, и осела в головах жителей, будоража сознание.
На расширенном совещании обсуждали вопросы по проведению Дня Победы. Дел предстояло сделать много. Материальные вознаграждения для ветеранов взяли на себя директора предприятий. За торжественный митинг и концерт отвечало ГОРОНО, телевидение освещало праздник, полиция следила за правопорядком, а управление культуры готовило банкет для всех присутствующих. А присутствующие это каста неприкасаемых: директора крупных предприятий, совет народных избранников и главные лица из администрации.
– Надеюсь, вы справитесь с задачей, – Селивёрстов отвалился от стола. – С каждого спрошу со всей строгостью. Семизоров, Петренко останьтесь.
Присутствующие встали, задвигали стульями, заговорили в полголоса, постепенно вытекая из кабинета. И снова Александр Владимирович уловил на себе непривычные то ли насмешливые, то ли враждебные взгляды.
«Какого чёрта! Такое впечатление, что я не знаю того, что знают они!»
Он
– Семён Аркадьевич, надеюсь, на этот раз ведущая не будет спотыкаться на каждом слове. Пусть уж начитает текст и не путает «общество ограниченной ответственности» с «закрытым акционерным обществом» и не называет меня главой области! Есть губернатор, а я глава города! Сами вставайте к микрофону, в противном случае, пишите заявление на расчёт! Осталось два дня!
Несчастный Петренко кусал губы и что-то чертил в ежедневнике. После того, как мэр закончил, он поднял голову:
– Я всё проверил, уверяю вас, накладок не будет!
Семёну Аркадьевичу оставалось до пенсии три года, а в связи с пенсионной реформой он вообще запутался, как долго должен ещё терпеть измыву и прессинг. В будние дни ещё, куда не шло, текущие дела, конкурсы, презентации, кружки, всё крутилось и худо-бедно работало, а вот перед праздниками и в день проведения обрушивался неимоверный стресс. У Петренко шалил желудок, сердечные капли всегда лежали в одном кармане пиджака, а в другом плоская фляжка с коньяком. Он обожал рыбалку, молодую жену и мечтал о том дне, когда из головы исчезнут сценарии, ноты, муниципальный оркестр и усилительная аппаратура. И в то же время чиновник понимал, что на голую пенсию прожить архи трудно, даже если целыми днями сидеть с удочкой возле воды. Что останется после оплаты коммунальных услуг за квартиру, телефон, интернет, кабельное телевидение? А ещё бензин на два автомобиля – для себя и жены, продукты и обед в кафе. Уже не получишь бесплатную путёвку в алтайский санаторий от департамента социальной защиты два раза в год, опять же для себя и жены. Про заграничные поездки и рестораны придётся забыть! Так, что служите папа Карло на благо народа и зубами, ногами, руками держитесь за кресло. А как было бы здорово иметь домик на берегу ласкового моря, да только все мечтания напрасны, потому что финансовое положение истощилось после развода с женой. Пришлось оставить этой акуле всё! Хорошо, удалось вырвать машину и чемодан с тёплыми вещами. Ничего не поделаешь, любовь сметает все преграды! Петренко поднялся и, на согнутых коленках, как раненый кузнечик направился к дверям.
– И ещё, – остановил голос главы, – проследите, чтобы ничего не напутали сотрудники ресторана.
Начальник управления культуры поджал недоумённо плечами и кивнул. Какое ему дело до ресторана? Официанты вместе с управляющей не следят, какие песни и кто будет исполнять на банкете. Однако Петренко за долгий срок служения отечеству выучил, что у мэра такая политика управления: все друг за другом следят, контролируют и докладывают соответственно самому, а тот анализирует и делает выводы о соответствии занимаемой должности. Семён Аркадьевич начал трудовую деятельность с должности художественного руководителя хора во времена Советского Союза. Его быстро заметили и назначили на должность заведующим по культурным вопросам. Он пережил четырёх мэров и тяжёлые девяностые. Под ним качалось кресло и не раз, однако в таком жёстком режиме работать не приходилось никогда. Он тихо прикрыл дверь кабинета и, достав из кармана мятый платок, промокнул лысину.
– Что удалось узнать об этой Шпигель? – Александр Владимирович проводил взглядом выпирающие из-под пиджака лопатки Петренко и повернулся к заместителю.
– Совсем немного, – он открыл папку и начал бегло просматривать напечатанные листки. – Дама имеет русские корни, но доподлинно не известно в каких краях родилась и выросла. Вообще эта сторона жизни покрыта мраком. Зато видимая часть айсберга похожа на приключенческий фильм. Начинается биография с того, что женщина замужем за простым бюргером из Германии. Семейная пара проживает в пригороде Гамбурга, она домохозяйка, он портовый рабочий. Однажды с подъёмного грузового крана срывается контейнер с грузом и падает на несчастного. Умирает он мгновенно. Вдова носила траур год, как полагается, потом случайная встреча меняет всю её жизнь! – Семизоров услышал смешок, оторвал взгляд от папки и вопросительно посмотрел на мэра.