Шаукар
Шрифт:
— Правда.
— И колодец был засохший?
— Да.
— То есть голоса-то его не подвели, получается?
— Я в это не верю, ты же знаешь. Мальчик тот наверняка сам кричал. Его кто угодно мог услышать.
— Но услышал именно Сармас.
— Так, объясни мне, почему ты про него расспрашиваешь? — попросил Омари.
— Потому что он в Шаукаре и помогает нам в расследовании убийства Агсара.
— Зачем ему это надо?
— Хороший вопрос. Мне тоже это интересно.
— На твоём месте я бы насторожился.
— Так я и насторожился. Слушай, главный ловчий крокодил, а ты в курсе, где сегодня был твой детёныш?
— И где же?
— В «Доме сладостей».
— Растёт малыш, — заулыбался Омари.
— Вообще-то его оттуда выгнали, — сказал Юрген. — Маленький он ещё.
— Я в его возрасте…
— Вот это мне совсем не интересно. Ты только будь добр, проследи, чтобы наш малыш не сболтнул никому ничего лишнего про Дарына и Кимико.
Омари расхохотался. Оставив главного ловчего в весёлом расположении духа, Юрген вернулся в свои покои, переоделся в домашние штаны и заглянул к Оташу. Шоно сидел на полу своих покоев и чистил оружие.
— Скажи мне на милость, зачем тебе стулья и кресла? — спросил Шу.
— А я с самого начала говорил тебе, что они мне не нужны, — ответил Оташ.
— Кочевник и во дворце кочевник, — сказал Юрген, садясь рядом.
— Ты пришёл без ясновидящего, значит, он не настоящий?
— Да шут его знает. Он назвал имя убийцы Агсара, Альфред и Элли это сейчас проверяют. Ясновидящего этого зовут Сармас и он из сиваров, — и Юрген рассказал обо всём, что поведал сам Сармас и о своей беседе с Омари.
— Ты ведь помнишь Зиннуру? — спросил шоно.
— Конечно, помню. Такая хорошая была бабушка.
— Тебе никогда не казалось, что она знает больше, чем говорит?
— Всегда. Ты намекаешь на то, что у неё был дар ясновидения?
— Не знаю, эне. Такой дар может существовать, но даже если этот Сармас и наделён чем-то таким, это не значит, что он будет пользоваться этим во благо. Врёт он или нет, с ним надо держать ухо востро.
— Вот тут я с тобой полностью согласен. Думаю, надо узнать про то, чем жил Сармас здесь, в Шаукаре, до того как решил помогать в поиске убийцы.
— Поручи это Карсаку, — кивнул Оташ. — Кстати, он ведь тоже мог знать Сармаса.
Навестив Карсака и попросив его узнать всё о его соплеменнике, Юрген отправился спать. Разбудили его рано утром. Увернувшись от летевшей в него подушки, слуга ещё раз извинился за вторжение и сказал, что господин Брунен прибыл со срочным докладом.
Надев халат и сунув ноги в тапочки, Юрген, зевая, зашагал к Оташу. Шоно выглядел менее сонным, хоть и с лохматым ёжиком на голове. Альфред и Элинор же выглядели так, словно вообще не ложились спать этой ночью. У Акста были синяки под глазами, а Брунен был ещё пасмурнее обычного.
— Не скажу, что это утро доброе, — проговорил Юрген, плюхаясь на постель Оташа.
— Сармас оказался прав, — сказал Альфред.
— По поводу Вариды? — оживился Шу.
— Да, — кивнул Брунен. — На неё достаточно было лишь немного надавать, как девушка во всём призналась.
— Представляю я это твоё немного, — хмыкнул Юрген.
— Нет, на этот раз правда немного, — сказал Элинор. — Варида расплакалась и всё рассказала. Оказывается, она не хотела работать в «Доме сладостей». Её отец был картёжником и сильно проигрался. Агсар был знаком с ним и выкупил его долг, надеясь, что отец Вариды его отработает. Но тот скоропостижно скончался, не расплатившись. По наследству долг перешёл к Вариде и Агсар, пригрозив ей тюрьмой, заставил работать на себя. Девушка в то время была невинной, и Агсар сам обесчестил её, а потом уже стал продавать клиентам. Варида ненавидела его, а он продолжал периодически спать с ней. Ей было настолько противно, что однажды она приобрела яд и сказалась больной специально, чтобы Агсар пришёл к ней. Дома она угостила его сладостями и вином. Варида понятия не имела, как быстро действует этот яд, она только знала, что он смертельный. Ей даже на последствия было плевать, она слишком хотела, чтобы этот кошмар закончился. Сахар и алкоголь немного отсрочили действие яда, поэтому умер Агсар уже в своей комнате. То есть Сармас был прав и по поводу вина, и по поводу того, что принял он яд не в «Доме сладостей».
— Вы спросили Вариду, знакома ли она с Сармасом? — поинтересовался Оташ.
— Разумеется, — кивнул Альфред. — Она клянётся, что знать его не знает. Но я всё равно ему не верю. У него вполне может быть сообщник. Я хочу ещё раз поговорить с Варидой, когда она немного успокоится, и узнать обо всех, с кем она общалась в последнее время и кому могла проболтаться о своих планах.
— Рассказ Сармаса о сиварах тоже правда, — проговорил Юрген. — Омари подтвердил. Карсак должен узнать всё о жизни Сармаса в Шаукаре. Посмотрим, какие ещё чудеса он совершил.
После полудня, когда Юрген злой вернулся с заседания министров, к нему в покои зашёл Омари.
— Вино будешь? — не здороваясь, спросил Шу.
— Буду, но только сначала скажи, ты Неру не видел? Его во дворце нет.
— Он наверняка в Алмазаре.
— Ладно. В конце концов, он взрослый парень. Где твоё вино и кто тебя так разозлил?
— Как ты думаешь, кто меня бесит больше всех? — доставая бутылку, проговорил Юрген. — Михат, конечно же. Но я не собираюсь о нём сейчас говорить. Пошёл он…
Когда бутылка почти опустела, в комнату зашёл Оташ, который после заседания задержался с Нараном.
— Это так ты работаешь? — спросил он, скептически глядя на вино и сидевшего рядом Омари.
— У меня душевная травма после общения с Михатом, — ответил Юрген.
— Мне налей, — сказал Оташ. — И подвиньтесь.
На середине второй бутылки в покоях визиря появился Карсак.
— Я помешал? — вежливо поинтересовался он.
— Нет, — ответил шоно. — Ты узнал что-то про Сармаса?
— Узнал, — кивнул сивар. — Он не так давно живёт в Шаукаре, но за это время успел найти потерявшегося ребёнка одного торговца и сбежавшую собаку одинокого старика. А ещё он свёл одну молодую пару. Напророчил им, что они будут счастливы вместе, описал их встречу, и они действительно поженились.
— И все наверняка благодарят его, — усмехнулся Омари. — Подарки дарят, деньги.
— Не без этого, — ответил Карсак.
— Не верю я ему, — проговорил Оташ.
— Великий шоно, обжегшись на молоке, дует на воду, — сказал Омари.