Шаукар
Шрифт:
— Почему? — спросил Юрген.
— Потому что это я принёс эту девочку во дворец. Она была без сознания.
— А что с её родителями?
— Про отца не знаю, а мать помешалась. Можно, конечно, попробовать её разыскать и проверить, но… что-то я сомневаюсь, что она будет в здравом уме.
— И что тогда делать с девочкой? В приют отдать?
— У тебя есть другие варианты? Из приюта её могут забрать и удочерить. Или ты сам хочешь это сделать? Мамаша из тебя будет так себе.
— Почему это так себе? — возмутился Юрген.
— Потому что нормальный мужик возмутился бы, что его мамашей назвали, — усмехнулся Оташ.
— Ты теперь моя мама? — вдруг подала голос Амина.
Глядя на растерянное лицо друга, шоно не смог сдержать смех.
— Нет, — проговорил Шу. — Мы постараемся найти твою маму. Она просто потерялась. А великий шоно нам поможет.
Улыбка спала с лица Оташа, когда он услышал это обращение.
— Великий шоно, — повторил Юрген, — ты же помнишь, где ты видел маму Амины?
— Помню, — ответил тот.
— Так пойдем, покажешь.
Шу видел, как тяжело было Оташу снова выйти в город, но он решил, что это было сродни тому, как зайти в холодную воду. Лучше сразу окунуться, чем бояться и долго медлить.
Полуразрушенный дом, возле которого Оташ впервые увидел Амину на руках у мамы, они нашли очень быстро. Передав девочку другу, Юрге заглянул внутрь.
— Здесь есть кто-нибудь? — крикнул он.
— Ты кого-то ищешь? — к нему вышла женщина лет сорока.
— Маленькая девочка, Амина, случайно не ваша дочка?
— Амина? Она моя племянница! Где она? Я с ног сбилась в поисках. Сестра говорила, что Амина умерла, но я не верила.
— С ней всё в порядке. Оташ! — позвал Юрген.
— Оташ? — удивлённо переспросила женщина.
— Тётя Фатима! — Амина бросилась к ней, как только Оташ опустил её на пол.
— Родная моя! — женщина прижала ребёнка к груди.
— Что с её матерью? — спросил Оташ. — Когда я забрал у неё девочку, она явно была не в себе.
— Она и сейчас не в себе, — вздохнула Фатима. — Мы с мужем отправили её к родне на стоянку. Может, там ей полегчает.
— А отец у девочки есть? — спросил Юрген.
— Нет. Но вы не беспокойтесь, мы с мужем позаботимся об Амине. Ты ведь великий шоно?
— Да, — кивнул Оташ.
— Спасибо тебе, — поклонилась Фатима.
— Вот, возьми, — Юрген протянул ей деньги.
— Но…
— Это на восстановление дома. Бери.
— Спасибо, господин визирь, спасибо, великий шоно.
Оташ молча вышел из дома, Юрген догнал его уже на улице.
— Никто не винит тебя в случившемся, кроме тебя самого, — проговорил Шу.
Шоно не ответил.
Юрген принял из рук Сабиры чашку ароматного чая и сделал пару глотков.
— Не хотела тебя просить, — проговорила женщина. — Но…
— Тебе что-то нужно? — отозвался Шу. — Говори, я всё сделаю.
— Во время землетрясения разбился мой чайник. Не этот, этот простенький, в нём и чай не такой, как надо, получается.
— По-моему, вкусный чай.
— Это потому что тебе всё равно какой пить, ты любому чаю радуешься.
— Я бы не сказал, что всё равно. Так что там твой чайник?
— Он разбился. Мне нужен новый. Хороший, а не вот это… Хороший чайник стоит денег, которых у меня нет, как ты понимаешь.
— Я куплю тебе чайник, только объясни, какой он должен быть.
— Тот, который разбился, был привезён из Сереса. В Шаукаре ведь есть лавки, где торгуют товарами с востока?
— Конечно.
— Тогда мне нужен фарфоровый чайник из Сереса. Лучше, если это будет костный фарфор.
— Как это?
— Просто попроси торговца об этом. А чтобы тебя не обманули, сам проверь качество.
— Думаешь, кто-то захочет обмануть визиря? — усмехнулся Юрген.
— Всякое бывает, мой мальчик.
— Ну, и как я буду его проверять?
— Постучи по чайнику чем-нибудь деревянным. Звук должен быть чистым и высоким. А ещё посмотри его на солнце, он будет словно сам светиться. И ещё посмотри, чтобы на крышечке была дырочка.
— Ладно, я понял. Будет тебе новый чайник из Сереса.
— Вот только я боюсь, что теперь они будут стоить ещё дороже. Думаю, торговцы тоже много товара потеряли из-за землетрясения.
— За это не переживай.
— Ты неважно выглядишь, мальчик мой, — проговорила Сабира.
— Просто устал.
— А что великий шоно?
— Переквалифицировался в строителя, — вздохнул Юрген.
— В строителя?
— Да. Он самолично участвует в восстановлении города. Перед тем как вернуться во дворец, я видел его полуголым на крыше одного из домов с молотком в руке.
— Думаю, это очень нравится сарби, — улыбнулась Сабира.
— Что, наблюдать за полуголым великим шоно на крыше?
— И это тоже. Но я имела в виду другое, и ты понимаешь, о чём я.
— Понимаю. Но Оташ это делает не чтобы понравиться, он это делает, чтобы перестать винить себя, чтобы всё исправить.
— Я знаю.
— Он и меня хотел припрячь, но из меня тот ещё строитель. Лучше я продолжу заниматься тем, чем должен.
— Ты уладил все вопросы с казначеем?
— Не напоминай. Лучше я пойду куплю тебе чайник.
На Торговой улице было, как всегда, многолюдно. Даже пострадавшие во время землетрясения лавки и мастерские продолжали работать. Юрген увидел вдалеке вывеску на языке хани и зашагал туда. Там действительно продавался фарфор, и цены на него были внушительными.