Шаукар
Шрифт:
— Успел даже два показать. Там-то всё и случилось. До нас там уже побывал некто, называющий себя визирем!
— И там тоже, — вздохнул Оташ.
— Что значит и там тоже? Он добрался до Шаукара?
— Добрался.
— И кого он тут обесчестил?
— Кима. В смысле обесчестил? Кима он ранил.
— Как ранил? За что? Ким жив?
— Жив. Давай по порядку. Кого обесчестил этот лже-визирь?
— Девушку. Наплёл ей, что влюбился и что женится на ней. Она уши и развесила. Родители счастливы — сам визирь к ним посватался. Мне даже не сразу поверили. Я уж им твоего волка показывал, и флейту.
— Печать предъявил бы и всё.
— У него точно такая же.
— Что? У него есть печать?
— Вот именно. И лошадь по кличке Тюльпан. А теперь рассказывай про Кима.
— Ким встретил самозванца на Торговой улице и принял за тебя, окликнул. А тот, видимо, перепугался, что его могут раскрыть, и пальнул. По словам лекаря, убивать Кима он не собирался и, скорее всего, знал, куда стрелять.
— Где сейчас Ким?
— В лазарете. С ним всё в порядке.
— А самозванец?
— Его ищут. А что Имари?
— Производит впечатление нормального мужика, — ответил Юрген. — Я ему на флейте поиграл, он мне сказку про оками рассказал. Отлично провели время.
— Ты ещё скажи, что он не убивал переводчика.
— Я этого пока не говорил.
— Пока. Может, ещё должность для него попросишь?
— Зачем ему должность? Он посол.
— Не прикидывайся, что не понимаешь.
— А ты не придумывай того, чего нет. Я пошёл в купальни.
— С Имари?
— Ну, он тоже с дороги, это логично.
— Я жду от тебя результатов, а не отлично проведённого времени с послом.
— Хорошо, пойду спрошу, не он ли убил переводчика, — и Юрген зашагал к дверям.
— Желательно, чтобы он дал положительный ответ, — вдогонку сказал Оташ.
— А ведь по закону мы с ним ничего не можем сделать? — обернулся Шу.
— Пока он убивает только подданных Ямато, ничего, — ответил шоно. — Нам просто необходимо, чтобы с Кима и всех прочих жителей Шаукара были сняты все обвинения. И пусть господин посол возвращается к себе на родину.
Кивнув, Юрген покинул покои. Когда он пришёл в купальни, Имари уже был там.
— Вы рассказали господину великому шоно о самозванце? — поинтересовался посол.
— Рассказал, — ответил Шу. — Вот только он уже о нём слышал.
— Лже-визирь успел что-то натворить в столице?
— Да. Вы удивитесь.
— Что такое?
— Он ранил Кима.
— Как такое могло произойти?
— Судя по всему, самозванец испугался, что Ким раскроет его обман. Они случайно встретились.
— А если не случайно? — предположил Имари.
— Нет, это в самом деле была случайность.
— Вам виднее. Так его не нашли?
— Пока нет. Я бы на его месте залёг на дно.
— Или же он попытается бежать из Шаукара.
— Тоже верно. Здесь он слишком приметная личность. В столице не так много нортов.
— А Хототогису, значит, разгуливает на свободе? — спросил Имари.
— Оташ ему доверят, вот и отпустил, — ответил Юрген.
— Вы ведь можете повлиять на него, не так ли?
— Могу.
— Так объясните ему, что Ким не тот человек, которому можно доверять.
— Я попытаюсь, — вздохнул Шу.
— Рад, что вы мне верите.
— У меня нет оснований не верить вам, господин посол. Вы производите впечатление очень порядочного человека.
— Вы можете звать по имени, — улыбнулся Имари.
— Тогда и вы тоже, — ответил Юрген, возвращая улыбку.
— Вы ведь не бывали в Ямато?
— Нет, к сожалению. Оташ вот бывал, ещё до того, как стал великим шоно. А я не ездил дальше Сереса.
— Считайте, что я вас приглашаю. От лица господина Мураты, правителя Ямато, и от себя лично.
— Благодарю и с радостью принимаю ваше приглашение.
Вернувшись в свои покои, Юрген распорядился приготовить ему чаю и устало опустился на кровать.
— Ну, что, хорошо провёл время? — зайдя в комнату, поинтересовался Оташ.
— Отстань, — отмахнулся от него Шу.
— Что, в убийстве он всё ещё не признался?
— Он пригласил меня в Ямато.
— Тебя? Вообще-то приглашают правителя, а не его визиря.
— Меня теперь уже и пригласить нельзя?
— И когда ты собрался ехать?
— Я не собрался. Без тебя всё равно не поеду.
— Чего это?
— Дурак ты, Таш.
— Слушай, — шоно сел рядом. — Ты не можешь предположить, кто может быть этот лже-визирь?
— Откуда?
— Сам посуди. Ты говоришь, что у него есть печать. И конь Тюльпан.
— Лошадь, у него лошадь. И масть другая.
— Неважно. Кличка та же. И печать.
— Мою печать видела куча народу. Он мог заказать себе точно такую же.
— Хотел бы я встретиться с тем ювелиром, который взялся за эту работу.
— Та девушка ещё говорила, что он стихи ей читал.
— Вот видишь! Он много о тебе знает.
— Может быть, он видел меня в Нэжвилле, когда мы ездили на праздник?
— У тебя точно нет никакого брата?
— Кроме Феликса и тебя, никакого. Я был единственным ребёнком.
— Ну, меня и Феликса мы отметаем по объективным причинам. Первый слишком не норт, второй слишком мал.
— Пусть Альфред и Элли его ищут, мне надоело.
— Что я слышу? — наигранно удивился Оташ. — Наш визирь устал играть в сыщика?