Шаукар
Шрифт:
— Во дворце в Шаукаре сейчас как раз гостит Суман с её отцом и братом. Вот кто тебе обрадуется. А для начала порадуем наместника.
— И его дочь, — хмыкнул Жером.
— Ты и её успел?
— Нет, не успел, но был близок. Ты ведь догадываешься, как женщины реагируют на волшебное словосочетание «визирь великого шоно»?
— Догадываюсь. Поехали.
Вечером они были уже в Валахии, и Оташ сразу же направился к ратуше. Наместник как раз собирался домой, но, увидев перед собой старого знакомого в окружении других мужчин, остановился и удивлённо проговорил:
— Вы что-то забыли, господин визирь?
— Перед тобой великий шоно Оташ Справедливый, правитель Шоносара, — сказал Оташ. — А вот он — не мой визирь, а самозванец. Если тебе нужны доказательства тому, что я тот, кем себя называю, если мой внешний вид, моя одежда ни о чём тебе не говорят…
— Нет-нет, — замотал головой Рыдой, — я вам верю.
— Я получил твоё письмо. Вот он доставил его во дворец, — шоно показал на Лучана.
— Всё верно, — подтвердил стражник.
— Но тогда выходит, что это настоящий Юрген Шу и посол Ямато убили моего человека, — сказал наместник.
— Дротиком? Это был посол, не Юрген.
— Но как же господин Никсон? Почему он показал вот на него, — Рыдой бросил взгляд на Жерома.
— На то у этого ублюдка Витольда были свои причины, ему надо было не дать Юргену поехать в столицу Нэжвилля.
— Простите меня, великий шоно, — поклонился наместник. — Простите, я виноват.
— А что твоя дочь? — спросил Оташ.
— Флорика? — до Рыдоя дошло не сразу. — Ах ты негодяй! — воскликнул он, бросившись на Жерома. Тот отскочил в сторону, а затем и вовсе спрятался за спинами Алтана и Бальзана.
— Э, не наглей! — и братья расступились, открывая разъярённому отцу доступ к несостоявшемуся зятю. Жером всё-таки получил по лицу, после чего Оташ решил вмешаться.
— Достаточно, — проговорил он. — Самозванец понесёт заслуженное наказание.
— Простите мою слабость, великий шоно, — отдышавшись, произнёс Рыдой.
— Я хочу забрать у вас оружие Юргена, — сказал Оташ. — Оно ведь осталось здесь?
— Да, его пистолет и нож в ратуше. И конь его. А ещё меч того, который посол.
— Пожалуй, коня и меч мы тоже заберём.
— Вы останетесь у нас на ночь, великий шоно? — спросил Рыдой.
— Да, — кивнул Оташ. — Распорядись о комнатах. И об ужине.
— А с утра мы обратно в Шаукар? — поинтересовался Альфред.
— Меня беспокоит, что Витольд тоже поехал в Нэжвилль. И там же Юрген вместе с Имари. И посол этот меня тоже напрягает.
— Они, кажется, поссорились, — подал голос Лучан.
— Кто? — не понял Оташ.
— Господин визирь и господин посол. После того как они разобрались с нами, они разговаривали на чужом языке, но было ясно, что господин визирь сердится.
— Очевидно, он был против бессмысленного убийства. Тем более, я считаю, что нам нужно ехать в столицу Нэжвилля.
— То есть Жерома мы тащим с собой? — вывел Альфред.
— Не утянет, — ответил Оташ, обернувшись на бывшего самозванца, под глазом которого наливался синяк.
Утром, когда шоно вместе с остальными собирался покидать Валахию, к ним подбежала заплаканная девушка. Оташ догадался, что это был Флорика.
— Как ты мог так поступить со мной? — запричитала она, кинувшись к Жерому.
— Да я тебе ничего не сделал, — ответил тот.
— Не сделал? Не сделал? Я думала, ты меня любишь! Я думала, ты на мне женишься! Я думала, ты настоящий визирь!
— А если бы ты знала, что я не визирь, ты стала бы вообще со мной разговаривать? — усмехнувшись, спросил Жером.
— Но ты меня обманул!
— Только в том, что я визирь. Я не говорил тебе, что люблю тебя, это ты сама придумала. Да и предложение я тебе тоже пока не сделал. Мне как-то не до того было, знаешь ли.
— Но ты… но ты… — Флорика всхлипнула и стала бить Жерома кулаками по груди.
— Успокойся, — он схватил её за руки. — Я в самом деле тебе ничего не сделал. В будущем будешь умнее, подумаешь, прежде чем, развесив уши, верить в тот бред, который тебе несёт мужчина.
— Вообще-то он в чём-то прав, — проговорил Альфред, с интересом наблюдавший за сценой.
— Но её жалко, — сказал Элинор.
— Ты определись, кого ты жалеешь.
— Нет, ну, он её обманул. Просто за это не убивают.
— В Сересе за подобное кастрируют, — вставил Оташ.
— К счастью, мы не в Сересе, — заключил Жером, отстраняя Флорику от себя.
— Нам пора ехать, — произнёс шоно. — Госпожа Рыдой, мы сожалеем о случившемся.
Флорика снова всхлипнула и, закрыв лицо руками, убежала прочь.
— Не жалко девушку? — спросил Алтан.
— Да я ей ничего не сделал! — возмутился Жером. — Серьёзно. Я понимаю, Суман, да… тут все претензии будут справедливыми, я заигрался. Или Асель… Но только не Флорика.
— Едем, — сказал Оташ.
Когда до столицы оставалось уже менее суток пути, впереди показалась крытая повозка. Путники обогнали её, а Альфред вдруг проговорил:
— Что случилось, Жером? Это твой знакомый?
— Какой знакомый? Где? — спросил Оташ.
— Я заметил, как Жером переменился в лице, увидев того, кто правит повозкой, — объяснил Брунен.
— Так ты ответишь, или подождём и спросим у того мужчины? — проговорил шоно, остановив коня.
— Это мой отчим, — тихо сказал Жером. — Давайте поедем дальше. Мы ведь его уже обогнали.
— А ты не хочешь узнать, как дела у твоей матери?
— Нет.
— Почему?
— Просто не хочу.