Шаукар
Шрифт:
Мальчик позволил забрать у себя оружие и развернулся к отцу.
— Ты хочешь драться? — спросил Имари.
Тем временем к раненому подошли Густав и Жорж. Кафар поднял Витольда на руки и понёс из зала. Феликс пошёл за ним.
— Я не очень хорошо владею мечом, — ответил Юрген. — Ты ведь умеешь драться без меча?
— Разумеется, — кивнул Имари и поставил меч на место.
— Отлично, — Шу тоже положил оружие.
— Я никогда не пойму тебя.
— Мне жаль.
— Этот человек, которого ты называешь дядей, предал тебя.
— Я знаю. Скажи, Имари, это ведь ты убил Джеро?
— Ты всё-таки понял это.
— Я с самого начала это знал.
— Вот оно что. Я буду драться насмерть, считаю своим долгом предупредить.
— Не сомневался.
— Тогда начнём?
— Густав, ты будешь нашим свидетелем! — объявил Юрген.
— Да я уж понял, — кивнул принц. — Я жду. Давайте.
Шу с самого начала не собирался драться честно. Не с убийцей из Ямато. Юрген дрался, зная, что на кону была его собственная жизнь. Он использовал всё, что знал и умел, прекрасно понимая, насколько силён его противник. Но Имари не владел теми приёмами, которым был обучен Шу, хотя наверняка после случая со стражником подозревал что-то подобное. Бой был недолгим. Только когда Имари упал навзничь, безвольно раскинув руки в стороны, Юрген понял, что потерял контроль. Нервы сдали. Он мог сделать так, что его противник просто потеряет сознание, а мог и убить. И сейчас Шу сам не знал, что именно он сделал.
— Ты убил его? — вдруг услышал он голос Феликса.
— Что ты здесь делаешь? — устало спросил Юрген.
— Меня не пустили к папе, у него там королевский лекарь. Я смотрел, как вы дерётесь. Так ты убил его? Скажи, что убил.
Юрген дотронулся до шеи Имари, пытаясь нащупать пульс. Его не было.
— Убил, — проговорил Шу.
— Так ему и надо, — дрожащим голосом ответил Феликс.
— Таво, уведи его, пожалуйста, — попросил Юрген.
— Только если он не будет кусаться, — сказал принц.
— Не буду, — заверил его мальчик.
Густав распорядился позаботиться о теле Имари, а затем взял Феликса за руку и ушёл.
— Придётся писать в Ямато и объяснять, что случилось с их послом, — вздохнув, проговорил Юрген, наблюдая, как слуги выполняют приказ Густава и уносят тело из зала. Почему-то у него дрожали руки. Одежда оказалась испачкана в крови, хотя Шу ранен не был. Он догадался, что это была кровь Витольда.
— Что произошло? — послышался рядом голос Фарлея. — И почему я обо всём узнаю последним?
— Прости, — произнёс Юрген, изобразив улыбку.
— Ты ранен?
— Нет. Витольд ранен. Он дрался с Имари.
— А Имари?
— Я убил его.
— Там Таво отвёл Феликса к Шелдону. Неужели мальчик всё видел?
— Не всё, но очень многое. К сожалению.
— Жюль спасёт Витольда, я уверен. Ты ведь любишь его, несмотря ни на что.
— Он отец Феликса, это самое главное.
— Пойдём, тебе снова надо переодеться.
— И выпить. Мне надо выпить.
— Я в этом не слишком силён, — улыбнулся Фарлей. — Пришлю к тебе Шепарда.
В покои, выделенные для Юргена, действительно очень скоро явился королевский телохранитель с бутылкой вина.
— Наслышан о твоих подвигах, — проговорил Шепард.
— Мне сейчас очень погано, — вздохнул Шу.
— Вижу. Я там поспрашивал. Жюль говорит, что Витольд выкарабкается. Хотя он тот ещё проходимец, дядя твой.
— Он ещё больший проходимец, чем ты думаешь, — усмехнулся Юрген. — Ты не всё знаешь, поверь мне.
— Можешь рассказать, если хочешь, — Шепард разлил вино.
— А мы ведь с тобой похожи, — делая глоток, проговорил Шу.
— Это чем же?
— Ты амарго, а посвятил жизнь Нэжвиллю и его королю. А я норт, а служу великому шоно.
— Действительно похожи, — хмыкнул Шепард.
— Ты ведь тоже считаешь, что это хорошая идея — отправить Феликса в школу при Тайной канцелярии?
— Как тебе сказать. Я сам стоял у истоков этой самой канцелярии вместе с Латимором и Алмошем. Ты же помнишь Алмоша?
— Конечно, я помню Алмоша.
— Ну, вот и как я могу говорить что-то против этой школы?
— Густав говорит, что туда надо было Шелдона отправить, потому что он хулиган.
— Он не хулиган, а нормальный пацан. Мужиком растёт. Лично я им горжусь.
— Многое объясняет, — усмехнулся Юрген, осушая бокал.
Жюль сделал невозможное, и через двое суток Витольд пришёл в себя. Юрген зашёл в комнату, где лежал Никсон, словно желая лично убедиться, что его дядя жив и в будущем сможет позаботиться о сыне. Он был бледным, осунувшимся и напоминал привидение из детских страшилок.
— Ты не уехал, — слабым голосом проговорил Витольд.
— Нет, ждал, помрёшь ты или нет, — ответил Юрген.
— Я тебя разочаровал?
— Тем, что выжил? Нет, идиот. Феликсу нужен отец.
— Ты вроде как спас мне жизнь.
— Хочешь поблагодарить?
— Хочу. Спасибо, Юрис.
— Не за что.
— А Имари?
— Что Имари? Имари тебя больше не побеспокоит. Я его убил. И в этом виноват только ты. Из-за тебя погибло два человека. И ладно Имари, мне его не сильно жалко. А вот стражник, сопровождавший нас, пострадал ни за что.
— Какой стражник? — не понял Витольд.
— Что, уже забыл, как сам посоветовал Рыдою отправить меня с Имари в Шоносар, чтобы нас там судили? Он ведь отправил. С охраной.
— А вы сбежали…
— А ты думал, я лапки сложу и буду терять драгоценное время?
— И ты убил стражника?
— Нет, его убил Имари. Но виноват всё равно ты.
— У тебя во всём виноват я, — грустно усмехнулся Никсон. — Наверное, даже в землетрясении в Шаукаре тоже. Чихнул, наверное, слишком громко.