Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
– Вот уж воистину поразительная глупость!
– вставил ифрит, когда Гураб Ятрибский замолчал, переводя дух.
– Теперь ты видишь, о Грохочущий Гром, что ученик выполнил задание наставника и действительно отыскал племя дураков?
– спросил старый фалясиф.
– Но слушайте, что было дальше. "Вы хотите поскорее вновь встретить солнце?
– спросил ученик.
– Тогда вы идете неверным путем. Вам нужно развернуть караван и двинуться в сторону, противоположную той, куда убегает от вас солнце." Он взял камни и выложил из них стрелу, указывающую на восток. "Отдохните, напоите животных и ступайте туда, куда
– Через несколько часов вы увидите возрожденное солнце во всем его блеске и сиянии. И взор ваш насладится доселе невиданным зрелищем." "Ступай своим путем, о глупец, и не мешай нам преследовать светило, " - ответили ему те люди.
– Клянусь Аллахом, я понял смысл!
– воскликнул Маймун ибн Дамдам.
– И я тоже, о шейх, - хмуро добавил ифрит.
– Но что с того толку, если жта женщина ничего не поняла.
– Я действительно не поняла, - призналась Джейран.
– Ради Аллаха, какое отношение ко мне имеют наставники, ученики и племя дураков?
– Я прожил долгую жизнь. Я учил разносчиков воды на городских базарах и царей во дворцах, - сказал Гураб Ятрибский.
– А на склоне дней своих я, несчастный, вообразил, что можно чему-то научить женщину! Я возомнил о себе - и вот она меня низвергла с высот...
– Можно, о шейх, - сказал вдруг Грохочущий Гром.
– Если хорошенько отлупить ее. Я часто пользовался этим средством - и оно всегда помогало.
– Я бы охотно отлупил ее - но ведь она даст мне сдачи!
– и тут Гураб Ятрибский расхохотался, но без особого веселья.
– Не буди ребенка, о шейх!
– одернула его Джейран.
Гураб Ятрибский задумался.
– Решайся и сделай это, о шейх!
– вдруг потребовал Маймун ибн Дамдам. Ты же видишь, иносказаний она не понимает. Она должна сама прийти к той мысли, которую мы ей так безуспешно пытаемся вложить в голову. А другого способа заставить ее думать я не вижу! Ты же хотел сделать это!
– Ты сам знаешь, о Маймун ибн Дамдам, что случается с магическими предметами, если они лишены присмотра, и ты тоже знаешь это, о Грохочущий Гром, - уже шаря рукой за пазухой, отвечал старый фалясиф.
– Кто поручится, что не бродит по земле второй аш-Шамардаль или вторая Хайят-ан-Нуфус? Кто поклянется, что никогда не родится вторая Бертранда?
Джинн пожал плечами.
– Никто не поклянется, о шейх, - сказал Грохочущий Гром.
– Но ты же сам был недоволен людьми, для которых делом доблести становится не исполнение дозволенного, а уклонение от недозволенного! Если только и делать, что уклоняться, то лучше уж вовсе не жить! Впрочем, решай сам. Или ты уже решил?
– Я решил, - Гураб Ятрибский достал из-за пазухи черное ожерелье. Подойди, о Джейран, дай я его на тебя надену.
– Как, опять это мерзкое ожерелье?
– возмутилась девушка.
– Мы с Маймуном ибн Дамдамом после того, как увидели мертвого сабита ибн Хатема, забеспокоились, не остался ли в развалинах кто-то раненый, нуждающийся в помощи. И мы пошли туда, и отыскали женщину, которую погубило это ожерелье, ибо не ей оно было предназначено. И мы забрали его, - сказал Гураб Ятрибский, протягивая Джейран переплетение золотых и серебряных цепочек с плоскими, грубо ограненными камнями.
– Оставь его себе, о шейх, у меня нет в нем нужды!
– помотала головой девушка.
– Или
– Если я надену его на шею Абризе, оно ее погубит как и любую другую женщину, кроме тебя, - объяснил фалясиф.
– Его владелица прокляла его таким образом, что только ее наследница может носить его без вреда для себя, а прочие, посягнувшие на него, погибнут. Разумеется, опытный маг может снять это проклятие - если хорошенько поломает голову. Но я бы оставил все, как есть.
– Я не хочу его, - сказала Джейран.
– Нет мне от него пользы, а лишь одни бедствия. Лучше всего выбросить это проклятое ожерелье в пересохший колодец, чтобы уж никто больше к нему не прикоснулся.
– А что помогло тебе спасти мальчиков во дворце царей Хиры, если не это ожерелье?
– спросил Гураб Ятрибский.
– Как ты полагаешь, что удесятерило тогда твою силу?
– А разве моя сила удесятерилась?
– задав этот вопрос из простого упрямства, ибо ей и самой те подвиги казались какими-то подозрительными, Джейран задумалась, и по ее лицу сразу стало ясно, что размышлять о предметах отвлеченных - тяжкая для нее задача.
– Это ожерелье служило для того, чтобы темное пламя, выходя из Врат огня, попадало к его владелице и давало ей силу, - негромко промолвил Гураб Ятрибский.
– И эту силу столетьями скверные женщины употребляли во зло людям. Но вот оно, двадцать лет пролежав без дела, попало к Шакунте, а затем - к Абризе, а затем - к тебе. Шакунта хотела освободить из плена свою дочь, и желание было настолько велико, что ожерелье отдало ей сперва остатки накопленной ранее силы, а потом приникло к Вратам огня. Но темное и дымное пламя не годится для таких дел, Врата огня не смогли отдать его, владелица же требовала силы - и ожерелье высосало всю силу самой Шакунты, рассчитанную на несколько дней, и эта сила выплеснулась вся разом. То же произошло и с Абризой, то же произошло и с тобой. Три женщины потребовали от ожерелья благой силы, о Джейран! И это были - мать, спасающая ребенка, и врачевательница, спасающая раненого, и предводительница, спасающая своих людей! Трижды ожерелье послужило добру - и оно очистилось, о Джейран! Бери его, владей им, во имя Аллаха.
– А зачем оно мне, о шейх?
– не решаясь протянуть руку за странным подарком, спросила девушка.
– Для чего мне сила в хариме Ади аль-Асвада?
– Бери, о ущербная разумом, и не задавай нелепых вопросов, - буркнул, подталкивая ее к старому фалясифу, Грохочущий Гром.
Пока девушка сомневалась, Гураб Ятрибский сомкнул на ее шее замок ожерелья, и оно скользнуло под ворот рубашки, и улеглось на груди.
Джейран прислушалась к себе - и решила, что ожерелью, очевидно, нужно время, чтобы освоиться и начать действовать. Оно висело вполне спокойно, не создавая неудобства и даже не обременяя своим весом.
– Я пойду, - сказал старый фалясиф.
– О Маймун ибн Дамдам, ради Аллаха, окажи последнюю услугу - отнеси Джейран в Хиру к ее жениху.
– Может быть, и мне отнести тебя, о шейх?
– забеспокоился Грохочущий Гром.
– Нет, мне нужно время, чтобы подготовиться к встрече с мальчиками, отвечал Гураб Ятрибский.
– А никогда не думается мне так хорошо, как в дороге.
Он простер руки над головами Джейран и джинна, как бы благословляя их и, ни сказав более ни слова повернулся и пошел прочь.