Шайтан-звезда (Часть 2)

Трускиновская Далия Мейеровна

– Пойдем, о звезда!
– вовсе не желая выслушивать из ее уст угрозы, немедленно согласился вредный старик.

И они поспешно вернулись к хану, и оказалось, что прибыли туда вовремя только что франки велели хозяину прислать надежного невольника, чтобы он отнес некое письмо.

Разумеется, Хашим и Джейран немедленно перехватили этого невольника, и он показал им запечатанное письмо, и Хашим, прочитав имя получателя, с немалой тревогой оттянул Джейран в сторону, чтобы невольник не слышал их беседы.

– Это письмо

они посылают некому цирюльнику, о звезда!
– прошептал он. А цирюльники - люди подозрительные, и у них встречаются те, кому есть нужда в противозаконных делах, и они - великие сводники... Может быть, отнять это письмо и прочитать его?

– Мы пойдем следом за невольником и попробуем выяснить, в чем тут дело, решила Джейран.
– Если же мы отнимем и вскроем письмо, то невольник будет вынужден вернуться к пославшим его с каким-то враньем, и они напишут другое, и будут слать письма к тому цирюльнику, пока не добьются встречи с ним тайно от нас!

Но не только этой причиной руководствовалась девушка - ей не хотелось обнаружить перед Хашимом свою безграмотность, простительную для банщицы из хаммама и непростительную для спустившейся с неба звезды.

Они сопроводили невольника вплоть до дверей цирюльничьего дома, убедились, что он благополучно вошел, а еще немногое время спустя удостоверились, что он так же благополучно вышел. Тогда они показались посланцу и спросили его, был ли от цирюльника ответ.

И невольник сообщил, что цирюльник, приняв письмо, не вскрыл его, а отложил в сторону, как если бы оно не ему предназначалось.

– Я же говорил тебе, что этот цирюльник - всего лишь посредник, о звезда!
– обрадовался Хашим.
– И против нас плетутся страшные козни!

– Настолько страшные, что это приводит тебя в восторг, о шейх? огрызнулась Джейран.
– А что, если письмо не имеет к нам никакого отношения? И мы зря тратим время на этого презренного цирюльника? И речь идет о деле вовсе безобидном? И мы возводим напраслину на...

Тут она замолчала, ибо человек, выскользнувший из цирюльничьего дома, был ей неуловимо знаком.

По узкой улице туда и обратно протискивались люди, так что в пестрой толпе выделялись лишь лица тех, кого Аллах наградил немалым ростом. А это красивое и нежное юношеское лицо принадлежало человеку невысокому, и Джейран видела его лишь миг - когда человек выходил из дверей.

Девушка напрягла память - и вспомнила!

Ничего не объясняя Хашиму, она устремилась в погоню за юношей. И настичь его было нетрудно - обремененный острым горбиком, он не был силен и не мог распихивать толпу, его постоянно оттирали к стене и даже угощали тумаками.

Джейран поравнялась с ним быстрее, чем рассчитывала, не заботясь об отставшем Хашиме. Обгоняя юношу, она покосилась на него - и убедилась, что память ее не подвела.

– Да хранит тебя Аллах и да приветствует!
– обратилась Джейран к горбуну.

– Клянусь Аллахом, я где-то видел тебя!
– произнес в ответ юноша, вглядываясь в лицо Джейран, наполовину прикрытое концом тюрбана.

Он потер рукой лоб - и тут его красивые глаза озарились радостью узнавания.

Но сразу же он поднес ладонь ко рту, чтобы зажать раскрывшиеся было губы.

– Ты испугался меня, о Хусейн?
– спросила Джейран.
– Ничему не удивляйся - это превратности времен заставили меня надеть мужской наряд... Я рада видеть тебя и рада тому, что ты успел уйти из этого...

– Я все понял! ..
– громко прошептал Хусейн, едва дотянувшись до ее уха. Тебя прислали ко мне с приказом! Я готов... Я готов, клянусь Аллахом! Моя жизнь принадлежит скрытому имаму!

Но Джейран всей душой ощутила его страх.

– Нет, о друг Аллаха, успокойся и прохлади свои глаза - меня не посылали с приказом, - торопливо сказала она.
– Меня прислали узнать, как ты живешь и не терпишь ли в чем нужды.

Прежде всего нужно было успокоить этого несчастного - хотя бы даже откровенной ложью. В подтверждение Джейран достала из-за пазухи кошелек, но Хусейн отстранил ее руку.

– Передай пославшему тебя, что раб Аллаха и святого имама Хусейн не знает, что такое нужда, ибо блага мира сего потеряли для него цену, отвечал юноша, и с каждым словом он, казалось, все глубже загонял в себя свой страх.
– И он соблюдает уговор!

Хусейн также сунул руку за пазуху, достал тщательно упрятанный узелок и, зажав его в ладонях, приоткрыл крошечную частицу содержимого.

– Вот то, что служит вечным напоминанием... Передай пославшему тебя, что раб Аллаха и святого имама Хусейн кладет это рядом с собой во время молитвы.

– А разве пророк велел класть рядом с собой что-то во время молитвы? спросила Джейран, стараясь разглядеть то, что темнело в узелке.

– Я не знаю...
– смутился юноша.
– Но раз мне дали это в знак, что я побывал в раю, и раз это теперь - самое дорогое, чем я владею, то, наверно, не будет греха в том, если оно полежит немного на молитвенном коврике?

– Я впервые слышу, чтобы с этим предметом так обращались, - заметила Джейран, сгорая от любопытства.
– Разве тебе ничего не сказали, о друг Аллаха?

– Были слова, которые я слышал как бы сквозь сон, - признался Хусейн. Меня известили, что теперь всюду надо мной - рука Фатимы аз-Захры, и она оберегает меня, и она повелевает мной! Я проснулся в своем чулане - и увидел рядом с собой эту руку, вырезанную из темного камня! Ничто больше не свидетельствовало о том, что я был в раю и изведал наслаждение! Все домашние утверждали, что я пять дней лежал, подобно мертвецу, и мое дыхание было едва заметным. Но если я спал - то откуда же взялась эта рука, пальцы которой расставлены, словно она отталкивает от себя нечто...