Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
Она развязала висевший на поясе кошель и достала оттуда то черное ожерелье, что, переходя из рук в руки, доставляло столько хлопот своим владелицам.
Аш-Шамардаль протянул руку - и рука его наполнилась прохладными камнями. Каждый из них он разглядел на свет.
– Это прекрасное произведение магов, о госпожа, - сказал он.
– Оно из тех предметов, через которые раскрывается доступ к Вратам огня. Разве ты не знала этого?
– Ты спроси еще, знаю ли я, что Врата огня бывают двоякого свойства! воскликнула старуха.
– И это ожерелье, как нетрудно догадаться, позволяет своим владельцам насыщаться темным и дымным,
– У него не может быть владельцев, ибо камни в нем - женского рода, так что пользу оно приносит лишь женщинам, - заметил аш-Шамардаль.
– Оно перестало приносить пользу двадцать лет назад, о аш-Шамардаль. Я, видишь ли, обладаю некоторыми знаниями, а годы мои велики, и я хотела передать их наследнице...
– Бертранда вздохнула.
– Может быть, ты предложишь мне присесть?
– Ко мне, о Хусейн!
– негромко позвал аш-Шамардаль, и горбатый ученик брадобрея сразу же явил свое красивое лицо в шели между дверными занавесками.
– Принеси столик, накрытый, как подобает, для благородной женщины. Стой! Ей еще понадобится скамеечка!
– А разве у нас есть скамеечка кроме той, на которую ставят ноги посетители, когда...
– начал было удивленный юноша.
– Ты принесешь ее и накроешь ковриком, а сверху положишь большую подушку, набитую кусочками беличьих шкурок, и смотри - возьми самую большую и дорогую из наших подушек!
– торопливо приказал мудрец.
Хусейн, не возражая более, исчез, хотя точно знал, что ни дорогих и ни дешевых подушек, набитых кусочками беличьего меха, в хозяйстве у Абд-Аллаха Молчальника не было и быть не могло.
И он принес скамейку с ковриком и подушкой, и установил их на ковре, и сходил за столиком, и принес его, и водрузил между мисок кувшин, накрытый зеленой шелковой салфеткой.
Бертранда, кряхтя, уселась и продолжила свою речь.
– Есть ли у тебя ученики, о аш-Шамардаль?
– спросила она.
– Разумеется, о госпожа.
– У вас на востоке и у нас на западе в это понятие вкладывают разный смысл. Вы передаете знания и приемы своей магии, силу же ученик обретает сам. Мы передаем силу, унаследованную от давно ушедших учителей, а приемы магии зависят от того, какие предметы попадут ученику в руки. Взять хотя бы это ожерелье...
– Бертранда взяла его с ладони аш-Шамардаля и встряхнула. Я непременно должна была передать силу, о мудрец! Моя сила приходила ко мне через Врата огня посредством этого ожерелья! И я избрала для этого дитя благородного рода, дочь своего племянника, графа Беранже де Сюрвиля.
– Берр-ан-Джерр, о госпожа?
– на арабский лад переспросил аш-Шамардаль, и в его блеклых, упрятанных под безволосыми и нависающими бровными дугами глазах вспыхнуло любопытство.
– Можно называть его и так. Эмир Берр-ан-Джерр... Я по некоторым признакам определила, что его жена родит дочь, сильную духом и стойкую в бедствиях. Я ждала эту девочку сильнее, чем ее отец и мать! И она родилась, и я взяла ее на руки, и я обрадовалась великой радостью! А потом сон сморил нас всех. Я заснула в кресле, а когда проснулась и встала - то ожерелье скатилось с моей шеи. А ведь оно было застегнуто накрепко, и его замок был заговорен! Я сперва не поверила, что ожерелье утратило силу. Но потом, когда я склонилась над колыбелью, то увидела в ней совсем другого ребенка!
– Продолжай, о госпожа, - усмехнувшись в жесткие рыжеватые усы, сказал аш-Шамардаль.
– И я поняла, что все напрасно. Замок моего племянника охраняли надежные люди - никто не мог подменить девочку. Однако с ней что-то произошло. И то, что я не узнавала ее лица, могло означать еще и то, что маг, более сильный, чем я, зачем-то вмешался и передал ей много из моей силы и моих способностей. И я возненавидела Амбруазу-Клотильду за то, что она лишила силы мое ожерелье! А она возненавидела меня, и росла своевольной упрямицей, и слушала только свою няньку, которая даже не могла выговорить ее имени и звала ее Абризой! А потом мы отправились в паломничество, и приехали в Святые Земли, и тут она сбежала в Хиру, прихватив с собой семейные драгоценности, в том числе и это ожерелье! Вообрази же мое удивление, о аш-Шамардаль, когда два дня назад я обнаружила его в лавке ювелира!
– Эта женщина могла продать его или попросту потерять, - еще не понимая бурного волнения старухи, произнес мудрец.
– Неужели ты, взяв его в руки, ничего не ощутил?
– спросила Бертранда.
Аш-Шамардаль понял, что мудрецу и магу непременно положено ощутить нечто, исходящее из ожерелья. Старуха только что говорила, будто оно утратило силу, - так что бы это могло быть?
– С этим ожерельем произошли некие изменения...
– задумчиво, как бы подыскивая верное описание для своих ощущений, сообщил мудрец.
– И эти изменения его свойств весьма удивительны...
– Еще бы они не были удивительны! Ожерелье вернуло силу и я снова смогла надеть его на себя и застегнуть замок! Но когда я захотела испытать его, оно словно обезумело!
– А что ты хотела сделать, о госпожа?
– осведомился аш-Шамардаль, которому было любопытно, на что способно это произведение магов.
– Я хотела...
– Бертранда отчего-то смутилась.
– Неважно, чего я хотела, я своего добилась, но сразу после этого я заснула - а проснулась три дня спустя! И вот причина того, что я не приехала к тебе, как собиралась.
– Раньше с тобой такого не случалось, о высокородная Бертранда? забеспокоился аш-Шамардаль.
– Ты уже не так молода, а когда женщина близится к преклонным годам, с ней случаются приступы необъяснимой сонливости... с мужчинами, впрочем, тоже...
– При чем тут преклонные годы!
– воскликнула раздосадованная старуха. То, что произошло, не имеет отношения к моим годам! Раньше я не раз проделывала такие штуки при помощи ожерелья - и никакой сон меня не брал! Теперь же из-за него я опозорилась и осрамилась! Моим слугам стоило большого труда скрыть всю эту историю!
– Последний раз ты проделывала с ним штуки двадцать лет назад, если не ошибаюсь? Ведь именно тогда оно потеряло силу?
– уточнил аш-Шамардаль.
– Да, тому скоро двадцать лет...
– Бертранда задумалась.
– О мудрец, я хочу знать, что с ним произошло! Изучи его, исследуй его! Я хочу, чтобы оно служило мне по-прежнему! Я заплачу тебе так, что ты не будешь на меня в обиде!
– О госпожа, это - оружие женщин, и мне трудно будет самому разобраться в его свойствах. Я не хочу обманывать тебя и притворяться всеведущим, клянусь Аллахом!
– в этих словах аш-Шамардаля почти не было лжи. Расскажи, на что оно было способно, укажи мне путь! И тогда я займусь им, и испытаю его, и пойму, как с ним следует обходиться, даже если это потребует десяти лет жизни!