Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
Мы не имели намерения обижать тебя, о Шакунта, мы как раз читали заклинание, чтобы пометить нужного нам младенца, и мы пометили бы твою дочку тоже, ведь это было в наших интересах - постоянно следить за судьбами обеих девочек! И вдруг выскакивает этот одержимый, и кричит, и вопит, и извергает множество угроз!
И я не удивлюсь, если окажется, что, попав в Хиру и испытав там кое-какие бедствия, он поступил в услужение к врачу лишь потому, что знал: этот врач - любитель красивых мальчиков, так что его благоденствие будет обеспечено.
Мы утратили следы и твоей дочери, и дочери франкского эмира только из-за Салах-эд-Дина, да
И он еще берет на себя смелость описывать то, что произошло в собрании магов и мудрецов!
Я не знаю, кто рассказал ему о споре, но уж то, что спор произошел не из-за подозрительного звука, изданного Сабитом ибн Хатемом, я знаю точно. Ведь я сам был при этом, и выступил против Сабита ибн Хатема и всех звездозаконников, а началось с беседы о календаре. О Шакунта, ведь в собрании мудрецов немало почтенных старцев, и с ними случаются всякие маленькие неприятности, но если бы мы обращали на это внимание, то в чем бы выражалось тогда наше хорошее воспитание? Так что и в этом Салах-эд-Дин солгал! И солгал наисквернейшей ложью! Ибо он сделал собрание мудрецов посмешищем для толпы у ворот хаммама! И для полноты всего безобразия приплел к своей дурацкой истории имя Сулеймана ибн Дауда, мир праху... О Шакунта, нет!
Я не упомяну больше Су... А о календаре мы заговорили потому, что это воистину странное дело. И приверженцу ислама очень трудно найти доводы против этих проклятых звездозаконников.
Видишь ли, сперва, когда слушаешь их, кажется, будто они - обладатели истины.
Ты знаешь, о Шакунта, что месяц от месяца отличается тем, что луна проходит определенный путь и, побывав в одной из двадцати восьми своих стоянок, возвращается на прежнее место. Но если умножить количество дней лунного месяца на количество самих месяцев, то получится триста пятьдесят четыре дня. Раз ты жила в Индии, где много различных календарей, то знаешь, что дней в году куда больше - триста шестьдесят пять. То есть, если мы желаем измерять время лунными месяцами, то мы каждый раз по истечение двенадцати месяцев должны прибавлять еще одиннадцать дней тогда получится полный солнечный год.
А ты ведь понимаешь, что для неграмотных жителей пустыни измерение времени лунными месяцами - наиудобнейшее.
И вот, еще до прихода пророка, мудрыми людьми было решено соединять эти недостающие до полного года одиннадцать дней в месяцы, и таким образом за три года возникал один добавочный месяц, который использовали для богомолья и паломничества. И все были довольны.
Пророк Мухаммад же, как видно, не был знаком со звездозаконием и никто не объяснил ему, для чего это делается. И он после некого божественного откровения, полученного им на пути в Мекку, отменил дополнительный месяц и закрепил это в суре "Покаяние"! Он прямо сказал, что Аллах создал лишь двенадцать месяцев, и далее в Коране написано: "Вставка - только увеличение неверия; заблуждаются в этом те, которые не веруют; они разрешают это в один год и запрещают в другой, чтобы согласовать с тем счетом, который запретил Аллах. И они разрешают то, что запретил Аллах. Разукрашено перед ними зло их деяний, а Аллах не ведет народа неверного! "
Ну а поскольку арабы пожелали быть народом верным, то они отказались от дополнительного месяца, создав себе этим великое неудобство. Ты знаешь, о Шакунта, что месяц аль-Дунь Хаджи - это месяц паломничества. Но теперь он потерял постоянное место и приходится то на весну, то на осень, то на лето, а то и на зиму! И несчастные богомольцы, которым положено в последней части пути носить ирам, едва прикрывающий половину тела, то жарятся, словно рыба на сковородке, а то стучат зубами от холода.
А знаешь ли ты, что за тридцать три года число утерянных по милости пророка дней доходит до трехсот шестидесяти трех, что составляет еще один год? И вносит великую путаницу в летоисчисление?
Разговор об этом завели, разумеется, харранские звездозаконники, все еще не признавшие пророка и Корана, и они снова воззвали к нам, правоверным, чтобы мы собрались между собой, и призвали своих имамов, и видных мудрецов, не входящих в наше собрание, чтобы один раз осмелиться, и посягнуть на Коран, и привести речение пророка в соответствие со звездозаконием. И они даже утверждали, что если из Корана изъять эти стихи, он не пострадает!
А мы им, разумеется, отвечали, что Аллах и пророк не имели в виду ничего иного, как испытания стойкости верующих, а испытание жарой и холодом одно из самых тяжких для плоти. Что же касается сочинений историков, которые не могут увязать между собой события, что произошли в аль-Кустантинии, в Афранджи и в Багдаде, то если они живут в Афранджи нам до них нет дела, а если они живут в Багдаде - пусть составляют таблицы, как составляют их сами звездозаконники. Ведь они настолько гордятся своими унаследованными от предков таблицами, что ставят их выше веры в Аллаха, и они полагают, что ход событий определяет не Аллах, а пути звезд и светил.
Вот как вышло, что я поспорил с Сабитом ибн Хатемом. И, разумеется, мы увлеклись спорами, и я поставил под сомнение правильность гороскопов и предсказаний, и взялся опровергнуть любой гороскоп! И я знал, что делаю, ибо в этом мне обещал поддержку аш-Шамардаль, и если есть на свете воистину правоверный маг - так это именно он!
Он сказал - борись с нечестивыми, о друг Аллаха, и не думай ни о чем, ибо Аллах даст тебе способ поразить их и ниспровергнуть!
Теперь ты видишь, о Шакунта, что я затеял все это дело с подменой младенцев только во славу Аллаха.
Аш-Шамардаль сообщил мне также, что в царском дворце хранится кувшин с джинном, и владелица его - старуха аз-Завахи. Так что я знал, что делал, когда обратился к ней за помощью.
И вот наступило утро после той ночи, когда джинн поменял детей и унес Салах-эд-Дина в Хиру.
Царевича стали искать, и не нашли, и царь погрузился в скорбь, и призвал меня, и целые дни проводил в моем обществе, беседуя со мной о добродетелях Салах-эд-Дина. И таким образом он узнал мои достоинства, и полюбил меня, и когда он почувствовал приближение смерти, то призвал меня и поручил мне царство с тем, чтобы я продолжал поиски царевича, отыскал его и передал ему власть и престол.
А я, о Шакунта, понятия не имел, где его искать! Клянусь Аллахом! Ведь этот проклятый кувшин и старуха аз-Завахи пропали неизвестно куда!
Я сразу же послал преданного невольника обшарить ее комнату, но он ничего не нашел ни в сундуке, ни за коврами. А потом я послал за старухой, но и она исчезла.
Обстоятельства были против меня, о Шакунта! Но о том, что было со
старухой, ты знаешь лучше меня.
Итак, я оказался исполняющим обязанности царя до дня отыскания его наследника.