Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
– Спаси и помилуй нас Аллах от подобного бедствия!
– воскликнул подлинный хозяин.
– Пусть рассказывает о чем угодно, но только за пределами моего хаммама!
– Почему это я должен рассказывать истории за пределами хаммама? возмутился странный посетитель, забывший почему-то в этот миг о своем царском происхождении.
– Клянусь Аллахом, я сейчас сяду на краю водоема, и примусь рассказывать одну из лучших историй, и правоверные перестанут мыться, и они будут слушать меня, так что проведут время в хаммаме до закатной молитвы в три раката! А те, кто хотел бы сюда попасть, так и останутся стоять у дверей, потому что хаммам уже полон! И
– Пожалуй, если дать ему волю, он так и сделает, - негромко сказал Хабрур аль-Мунзиру.
– И вот вам для начала история о сварливом старике!
– шлепаясь на пол, заявил подобный ифриту.
– Это короткая история, которая приведет вас в прекрасное расположение духа, так что вы охотно выслушаете вслед за ней и длинную!
– Ко мне, о Али, о Маруф, о Дарфиль!
– приказал хозяин хаммама. Простите меня, о правоверные, но этого человека придется вывести!
– Рассказывают, что некий старик заболел, и ослаб, и родные его позвали к нему врача. Врач без промедления явился, и старик известил его, что жестоко страдает от ломоты в костях, - громким голосом начал рассказчик.
– "Это у тебя от старости, о почтенный! " - сказал врач.
Али, Маруф и Дарфиль, трое черных рабов устрашающего вида, торопливо сошлись с разных концов парильни. Очевидно, хозяин держал их для случаев, подобных этому.
– "Еще меня донимает жжение в глазах, и покраснение век, и ослабение зрения", - сказал старик. "И жжение, и покраснение, и ослабение у тебя также от старости, о почтенный! " - определил врач, - с весьма лукавым видом, как бы не замечая опасности, продолжал рассказчик.
– Слушайте, слушайте, о правоверные!
– Говоришь, этот безумец спас тебя от смерти, о аль-Мунзир? Джевану-курду нужно было непременно удостовериться в этом, а когда Джабир кивнул, он, не дожидаясь военного совета, отделился от аль-Мунзира и Хабрура и стал огибать толпу таким образом, чтобы оказаться в тылу у троих черных рабов. Попутно он прихватил большой медный таз с водой, мутной от бобовой муки, оставленный в этой суете без присмотра.
Хабрур и Джабир также, не сказав друг другу ни слова, расступились. Причем Хабрур ибн Оман со вздохом раскутал бороду и швырнул на пол рыжие тряпки.
– "Великие беды доставляет мне, клянусь Аллахом, боль в спине! " добавил тогда старик. "И боль в спине у тебя, о почтенный, от старости", сообщил больному врач. "В горле моем кашель, и хрип, и бульканье, и прочие помехи, о врач! " - сказал старик...
Рассказчик уже собирался поведать, что ответил врач, но двое черных рабов подхватили его под локти и поставили на ноги.
Вставать и прерывать свою историю этому человеку, похожему на ифрита, вовсе не хотелось. Он подогнул ноги, чтобы не становиться на них, и повис на руках у рабов.
– О друг Аллаха, прикажи своим рабам оставить в покое этого человека, обратился Хабрур ибн Оман к подлинному хозяину хаммама.
– Мы заплатим за него, клянусь Аллахом, и пусть это дело будет улажено!
– А кто ты такой, чтобы указывать мне, как я должен поступать в моем хаммаме?
– осведомился разъяренный хозяин.
– Да не даст Аллах тебе мира и да не продлит он твою жизнь!
Едва успел он произнести это проклятие, как неугомонный рассказчик, заставив рабов склониться под своей тяжестью, внезапно ударил босыми пятками в пол, вырвался, оказался за их спинами и, пока они не успели разогнуться, ударом правой ноги в зад сбросил одного из них в водоем.
– "И кашель,
– воскликнул он. Аллах не допустит, чтобы моя история осталась без завершения!
Видя, что на него надвигаются двое черных рабов, растопырив руки, чтобы схватить его и выкинуть из хаммама, он отбежал в сторону и вскочил на суфу, стоящую в нише. Оттуда ему уже было некуда деваться, но он, очевидно, знал, что делал, невзирая на вино, подобное цветом ослиной спине.
– "О глупец и сын глупца, да не обрадует тебя Аллах!
– завопил старик. Да не даст тебе Аллах мира и да не продлит он твою жизнь, о ослиный хвост, о верблюжья задница! Как это ты говоришь, что все мои болезни от старости? Те, кто тебя обучал, понапрасну брали деньги у твоих родителей, Аллах мне свидетель в этом! Ослом ты был, ослом ты и остался, и поистине глуп был тот, что возвысил тебя над другими в моих глазах! " вопил он сам не хуже того возмущенного старика.
– Где вы там, о Али, о Дарфиль? Подходите - и вы услышите конец этой замечательной истории! Знаете, что ответил врач?
Али, а может, и Дарфиль, кинулся, чтобы схватить его за ноги и стащить с суфы. Но рассказчик, сдернув с веревки, натянутой вдоль стены, мокрое покрывало, накинул его на голову черному рабу. А поскольку тот, чтобы ухватить его под колени, несколько нагнулся, то рассказчик, поставив ногу ему на плечо, а другую - на поясницу, пробежал таким образом по его спине и, избежав объятий второго раба, снова оказался на краю водоема.
– "Ручаюсь вам, о правоверные, что и раздражительность его - тоже от старости! " - сказал врач!
– крикнул он.
– А теперь, о правоверные, дайте мне столько, сколько прикажет ваша щедрость!
Посетители хаммама, не ожидавшие еще и такой наглости, прекратили галдеж. Раздался чей-то неудержимый хохот.
– Что же вы смотрите, о люди, как эта арабская собака позорит вас всех? О взбесившийся пес и опаршивевший волк, сейчас ты увидишь, против кого обернутся превратности!
– заорал хозяин хаммама.
И в хаммаме началась драка, предания о которой передавали друг другу девять поколений банщиков!
И полетели по воздуху деревянные сандалии наподобие скамеечек, и мочалки из пальмовых листьев, и тазы, и воздух, и без того туманный от пара, сделался вовсе невыносимым из-за бобовой муки, которую нападающие и обороняющиеся горстями бросали в глаза друг другу! И, поскользнувшись на зеленой глине, падали на пол и в водоем яростные борцы, норовя и в падении брыкнуть ногами противника! И хозяин этого взбесившегося хаммама получил от Джевана-курда полный таз грязной воды в лицо, а потом тем же тазом - по макушке, и в этом была ошибка доблестного курда, ибо тюрбан смягчил удар, и лучше бы ему было проделать это с кем-то из противников в головных повязках!
Разумнее всех вел себя, как всегда, Предупреждающий. Предоставив Джевану-курду и Хабруру ибн Оману расправляться с толпой, он отогнал нападающих от рассказчика, и перекинул его через свое плечо, и бегом донес до чана с холодной водой, и сунул туда его голову, чтобы выгнать из нее хмель. А когда их настигли преследователи, то чернокожий великан, поднатужившись, поднял этот чан, оскверненный хмельной головой рассказчика, и запустил им в противников, и двоих из них сбил с ног.
В это время Джеван-курд сцепился с человеком, не искушенным в искусстве