Шайтан-звезда (Книга вторая)
Шрифт:
Белизна этих одеяний вдруг омрачилась, борода вспыхнула голубоватым светом и исчезла.
– Проклятие мне, проклятие! – выкрикнул старец. – Ради Аллаха, спасите меня! Помоги мне, о аш-Шамардаль, сними с меня это!..
Голос был слишком тонкий даже для далеко зашедшего в годах.
Лицо старца исказилось – и это уже не было лицом мужчины, как и темные одеяния не были прежним нарядом наставника мудрецов. Перед онемевшими от ужаса людьми корчилась на полу женщина, обильная плотью, немолодая, но все еще красивая,
– Помоги, о аш-Шамардаль! – хрипела женщина. – Я все отдала тебе… Спаси меня, ради Аллаха!
Но тот не двигался с места.
Хайсагур шагнул к нему, не выпуская из объятий Сабита ибн Хатема.
– Если она отравлена – то кровь ее на тебе, о составитель ядов! – крикнул он. – О люди, в башне, где обитает Сабит ибн Хатем, хранится целая куча пузырьков, которые я нашел в тайной комнате, где жил этот проклятый! Еще удивительно, что он от зависти не отравил всех вас!
– Она не отравлена… – пробормотал аш-Шамардаль. – Горе мне, все рухнуло…
И Хайсагур понял, что в этом общем бедствии он оплакивает лишь себя.
Тут и воистину все рухнуло – стена содрогнулась от удара, пошла трещинами, а второй удар снаружи пробил ее и в проломе возникла яростная рожа Грохочущего Грома.
– Разрушение и гибель! – воскликнул он, появляясь в зале, и тут же следом за ним влетел Маймун ибн Дамдам с Гурабом Ятрибским на плече.
– Ко мне, ко мне! – закричал джинн. – Сюда, к пролому! Я вынесу вас!
Грохочущий Гром, хохоча от восторга, бил кулаками в стены.
Рушились колонны, вывалился кусок свода.
Маймун ибн Дамдам расшатал часть стены, где уже был пролом, выпихнул ее и указал звездозаконникам, стоящим ближе всего, на прореху. Они дружно устремились туда – и так же дружно отхлынули.
С высоты плеча Маймуна ибн Дамдама Гураб Ятрибский поглядел – и увидел, что отверстие ведет прямо в пропасть.
– О неразумный джинн! – напустился он на Маймуна ибн Дамдама. – Ты бесноватый, или твой разум поражен? Ты хочешь погубить этих людей?
Видя, что от джинна пока толку мало, Хайсагур решил положиться на свои силы и, подхватив старого звездозаконника поудобнее, выбежал из зала, надеясь достичь подъемного моста раньше, чем замок обратится в груду развалин.
– О Грохочущий Гром! – закричал Гураб Ятрибский. – Этот зал ты оставь на закуску! Немедленно сокруши угловые башни, кроме одной! Они сложены из тяжелых глыб, с которыми будет больше хлопот, чем с этими колоннами!
– На голове и на глазах! – отвечал яростный ифрит. – Которую из башен пощадить?
– Которую из башен пощадить, о несчастный? – обратился старый фалясиф к аш-Шамардалю, но гнусный завистник сел на пол и уткнулся лицом в колени. – О благородный ифрит, пощади южную башню!
Пробивая лбом и кулаками стены перед собой, Грохочущий Гром вылетел из зала.
– Сюда,
– На голове и на глазах! – отвечал джинн и, выставив в пролом руки, поколдовал немного.
– За нами, скорее, пока замок не рухнул вам на головы! – закричал старый фалясиф, дернул джинна за край тюрбана, как дернул бы за повод коня, и вылетел на его плече подобно полководцу, ведущему войско на приступ.
Мудрецы, врачи, маги, факихи, толкаясь и крича, устремились следом и опомнились лишь тогда, когда мост кончился и они оказались в каменистой местности, приблизительно там, откуда Джейран следила за побегом ребенка.
– Оставайтесь здесь, о люди! – приказал джинн. – Я вернусь за вами. И, ради Аллаха, будьте осторожны! Тут легко свалиться вниз.
Он взмыл в воздух.
– Что ты там увидел? – спросил старый фалясиф.
– Я увидел Джейран, о шейх! Она стоит посреди целого войска! Я не знаю, что это за люди и откуда они взялись!
Но, когда джинн и Гураб Ятрибский подлетели поближе и опустились, то обнаружили, что это войско следует немедленно разделить на две неравные части, и одну из них оставить в безопасном месте, а другую – гнать к уцелевшей южной башне Пестрого замка.
Джейран и мальчики стояли в середине, окружив юношу в парчовом халате и приставив к нему острия одиннадцати джамбий. А вокруг выстроилось более полусотни лучников, и они целились в Джейран и ее людей, и переговоры, судя по громким крикам, окончательно зашли в тупик.
– Сделай что-либо, о джинн, – попросил Гураб Ятрибский. – Не ровен час, у кого-то из этих несчастных иссякнет терпение, и дрогнет рука, и стрела найдет цель!
– На голове и на глазах! – отвечал Маймун ибн Дамдам, засовывая руку под тюрбан и вырывая волосок из своих прекрасных кудрей. Этот волосок он натянул перед собой и, уже опускаясь, произнес заклинание.
Руки лучников сами собой упали, и луки со стрелами попадали на камни, и эти люди не могли пошевелить даже пальцем. Многие от такого бедствия онемели, прочие же лишились дара речи, увидев, как возле Джейран опускается джинн высотой в три человеческих роста с почтенным старцем, сидящим у него на плече.
– Кто вы такие? – сердито спросила Джейран, выходя вперед и заслоняя собой мальчиков. – Ради Аллаха – вы со злом или с добром?
– О Джейран! – воскликнул Маймун ибн Дамдам. – Разве ты не узнаешь меня? Я тот, кто был в кувшине, тот, кого ты спасла от неминуемой гибели! И я сопутствовал тебе, чтобы отплатить тебе добром!
– Ты – тот, кто был в кувшине? – изумилась девушка. – В каком еще кувшине?
И ей потребовалось время, чтобы вспомнить то бесплотное наваждение, что умоляло ее снестись с родом Раджмуса и привести помощь.