Шедевр
Шрифт:
Я посмотрела на репродукцию портрета миссис Лейлэнд, лежащую у меня на коленях. Она смотрела назад, на что-то нам неведомое — может, на счастливое прошлое, когда у нее не было сожалений? Находясь в самолете между небом и землей, я задумалась о конечном пункте назначения, моем родном городе, Лондоне. Я представляла себя там, словно видела со стороны: отчаянно разрабатывающей план работы, прячущейся от фотоаппаратов, балансирующей между своими поклонниками и личной жизнью, одержимой искусством. Я четко увидела, как с ростом популярности я начала более тщательно охранять свою личную жизнь, насколько скрытной я стала в отношении прошлого и то, как я сама постепенно испортила отношения с Эвой, Эйданом и даже в некоторой степени с Петрой.
Я была
Я подумала о Симеоне. Интересно, что бы он сделал на моем месте? Он умер более пятнадцати лет назад и, возвращаясь домой, я с удивлением осознала, насколько мне его не хватает. Отец никогда не позволял прессе вмешиваться в свою личную жизнь, в дела нашей общины. Что бы журналисты ни пытались разведать в Икфилд-фолли, он всегда удерживал их на расстоянии, защищая нас. Иногда даже приходилось вызывать полицию, чтобы та разобралась с папарацци, не дающими нам покоя и собирающими сплетни о чьем-то фривольном поведении внутри общины. В то время такой интерес прессы забавлял меня, и мне казалось, что отец преувеличивает, отрицая всякую возможность общения с газетчиками. После его смерти со мной произошло столько событий, что я даже не испытывала горя, адекватного его уходу. Я подумала о миссис Лейлэнд, с сожалением глядящей через плечо, и поняла, что тоже испытываю это чувство — отчасти потому, что не воздала должного покойному отцу. Я не позволяла себе скучать по нему, вместо этого я с головой погрузилась в собственную независимую взрослую жизнь, полагая, что не нуждаюсь больше в отеческой опеке. Но сейчас его совет по поводу того, что происходит в моей жизни, был бы бесценен. Симеон всегда хотел, чтобы я сделала карьеру, но не вел себя со мной так категорично, как Эва. Он также смог бы дать мне мудрый совет насчет моего будущего с Эйданом или без него, подсказать, стоит ли ему оставаться моим агентом и любовником. Мне было жаль, что отца нет рядом.
Иногда мне снилось, что Симеон стучит в мою дверь, а когда я открываю, произносит: «Эстер, почему ты так долго не приезжала ко мне?» И каждый раз, прежде чем я успеваю что-либо сказать, ответ теряется в подсознании. И теперь, при свете отрезвляющего дня, я осознала, что редко вспоминала о Симеоне. Я никогда не могла понять, что именно он для меня значит, а теперь стало уже слишком поздно. Мне вспомнилось, как Эйдан вчера смотрел на Сэма, и то, как решительно он всегда отстаивал свое право видеться с сыном. Меня пронзила мысль, что у меня почти ничего не осталось от детства, потому что я сама стерла все воспоминания.
Мысленно я вернулась в то время, куда я всегда запрещала себе заглядывать, в тот год, когда я уехала из родительского дома, к моменту, когда прошлое стерлось и будущее в общине стало невозможным. Я начала новую жизнь, наслаждаясь молодостью и свободой. Но, наверное, я совершила серьезную ошибку. Я разыгрывала истории о вымышленной Эстер и в конце концов потеряла Эстер настоящую, утратила ту основу, на которой строилась моя жизнь.
Я снова взглянула на миссис Лейлэнд. Что пытался Уистлер сказать о ней? Что от меня ускользает? Или я напрасно ищу здесь скрытый смысл? Возможно, глубокая меланхолия картины является следствием романтической привязанности художника к своей модели? Или же мне так кажется лишь потому, что такое предположение отражает мое собственное одиночество? Я была целиком погружена в работу, и мне хотелось узнать больше о Фрэнсис Лейлэнд.
В течение
Уистлер начал работу над портретом Фрэнсис в 1871 году в ее доме в Спек-Холле, рядом с Ливерпулем, и продолжал работу на протяжении следующих двух лет. Когда картину выставили в 1874 году на первой персональной выставке Уистлера, художник сказал, что портрет еще не завершен. В эти годы он стал постоянным гостем в доме Лейлэндов. Он также часто сопровождал Фрэнсис во время ее поездок в Лондон, в семейную резиденцию Принсес Гейт, в основном, когда ее муж был занят делами на севере.
Я нашла упоминания о сплетнях, которые ходили в то время в Лондоне: о тайной связи художника и его модели, а также о замышляемом ими побеге. Сама Фрэнсис назвала их «лишенными основания». Как ни странно, Уистлер был непродолжительное время обручен с ее младшей сестрой. Может, с его стороны это была попытка эмоционального замещения? Или у меня просто разыгралась фантазия? Фрэнсис позже сказала, что ее сестра «красива, но не пара ему, и хорошо, что помолвка расстроилась». «Хорошо — для кого? — подумала я. — Для нее самой?» Я также выяснила, что примерно в это же время Уистлер завел роман с новой моделью, Мауд Франклин, которая позировала ему, когда миссис Лейлэнд не могла этого делать. Может, он хотел видеть в Мауд любимые черты?
Независимо от природы отношений художника и Фрэнсис, письма Уистлера свидетельствуют о глубокой эмоциональной привязанности к миссис Лейлэнд, по крайней мере, на определенном этапе. В письмах степень близости между художником и моделью выражена обычным языком, но на картине подтекст слишком очевиден. В одном из писем привязанность Уистлера проявляется самым недвусмысленным образом:
Почти целый день ты своим отсутствием заставляешь постоянно вспоминать о тебе!.. Принсес Гейт казался настолько одиноким и мрачным без тебя, что когда я работал в его унылой тишине, то не мог побороть острого чувства тоски по тебе — мне не хватало тебя, и это было невыносимо!
На мой взгляд, именно отражение этой тоски притягивает зрителя к портрету. Возможно, Уистлер владел миссис Лейлэнд как художник — созданным им образом, но в действительности она всегда оставалась для него недостижима. После того как картина была завершена, мистер Лейлэнд настоял, чтобы его жена прервала всякие отношения с Уистлером, и вскоре их брак закончился разводом.
Как я могу использовать эту информацию в представлении? Каковы были главные достоинства миссис Лейлэнд — в жизни и в искусстве? Ее портрет является творческим экспериментом, показывающим, что краски могут передать силу чувства так же, как и общий эстетический замысел. Кому по-настоящему принадлежала Фрэнсис? Ее муж заплатил Уистлеру за портрет двести десять долларов, но возможно, художник получил в придачу еще и сердце его жены? Это была бы слишком высокая цена для любой картины.
Я решила представить Фрэнсис на пятый день серии «Обладание». Это будет загадочное выступление, абстрактное и уединенное, простое и утонченное. Показ будет частным, в качестве зрителей — лишь мой коллекционер и его или ее члены семьи или ближайшие друзья, и проходить он будет в их доме, за чаем, например. Интересно, станет ли моя Фрэнсис испытывать к кому-либо эмоциональную привязанность во время представления? Может быть, и нет, — время покажет.
26