Шел ребятам в ту пору…
Шрифт:
— Пап, я тоже хочу писать.
— Будешь, сын, писать, будешь.
Темные брови шестилетнего малыша сходились у переносицы, лицо приобретало сосредоточенное выражение.
— Пиду в школу. — Смотрел на улыбавшегося отца и более настойчиво подтверждал — Первого сентября пиду.
И пошел. Вместе с Надей. Проснулся рано-рано. Умылся, попросил у мамы чистую сорочку, а штаны были одни. Пришли они в школу к звонку. У дверей цепочкой выстроились первоклашки. Надя шепнула:
—
Раньше каждое утро Ваня встречал у дома и провожал долгим взглядом молодую учительницу, направлявшуюся в школу. Когда солнышко было вровень с крышей хаты Усковых, она проходила мимо. Ваня разогнался было к ней — спрошусь, она разрешит, а потом остановился: ну а вдруг не пустит, вдруг выгонит? Он тихонько пристроился к шеренге ребят и вошел в класс последним. Как и все, сел за парту. Учительница стала вызывать первоклассников по фамилии.
— Мальчик, а ты чей? — спросила Галина Афанасьевна.
— Вы ж ходите мимо нашей хаты каждое утро. Не узнаете меня, что ли? Усков я. Ваня Усков.
В классе засмеялись.
Ваня зарделся весь, понурился.
— Ну что ж, я запишу тебя, Ваня Усков. — Учительница строго посмотрела на ребят, и они притихли.
Вечером сияющий Ваня подбежал к отцу и похвастался:
— Ага, меня учительница записала в школу. И завтра пиду, и все время теперь буду ходить.
— Ты ж внимательно слушай учительницу, а то, знаешь, какие у нее слова хитрые, — Кондрат Калистратович подморгнул Анне Ивановне, — кто ее не слушает, они в одно ухо влетают, а в другое вылетают.
Ваня согласно кивнул и попросил:
— Папа, надо ж мне книжки, тетрадь.
На другой день Кондрат Калистратович принес букварь, тетради, чернильницу, ручку.
Так Ваня начал ходить в школу.
Матери было любопытно, как там учится ее сын — мал ведь для школы? Подкараулив однажды учительницу, она спросила:
— Будьте добреньки, скажите, как там учится наш Ваня?
— Ничего, — улыбнулась учительница. — Пусть ходит.
Брат Федя был шофером. Это все одно, что профессор, — говорили тогда в селе.
Ваня часто приставал к Федору, чтобы тот посадил его в автомобиль. Выедут, бывало, в степь, а Ваня просит брата, чтобы научил водить машину. Сперва Федор объяснял, как держать руль, как делать повороты, как и когда нажимать на тормоза, а потом разрешил Ване сесть за руль. Ваня схватил баранку так крепко, будто ее кто у него отнимал, и повел, повел машину по проселочной дороге. Проехал, может, метров двадцать, может, меньше, и устал так, будто воз дров перенес на себе.
Передал руль
Шли дни, месяцы.
Как-то из школы пришел Ваня с пионерским галстуком на шее.
— Посмотрите, я уже пионер! — заявил с порога.
Тося собиралась в школу. Ей досадно стало, что она еще не пионерка, она и выпалила:
— Ага, теперь тебя отправят колоски собирать. Все пионеры собирают. И железо… И сусликов выливать.
— Подумаешь, напутала! Пионер никогда не должен бояться трудностей. Он всем ребятам пример!
Тося ушла, а Ваня стал рассказывать маме о пионерской клятве, что давал он перед всеми одноклассниками — любить свою Родину, жить, учиться и бороться по-ленински.
— Ну и будешь всегда помнить эту клятву?
— Конечно, мама! Какой же я тогда пионер?
Ваня не снимал галстука, пока не пришел отец. Увидев склонившегося над книгой сына в пионерском галстуке, Кондрат Калистратович воскликнул:
— Значит приняли в пионеры! Поздравляю! — Подошел к Ване, погладил светло-русую голову.
— Мы воевали за то, чтобы наши дети были свободными, чтобы учились в школе и выходили в жизнь хорошими, грамотными людьми. А в пионерии учат только хорошему. Смотри, Ваня, не осрамись сам и нас не опорочь.
В тот день Ваня особенно старательно помогал Анне Ивановне по дому и заслужил ее похвалу:
— Теперь я знаю, что ты настоящий пионер!
Ваня подружился с Леней Заикиным. Леня был старше года на два. Он хорошо играл на гитаре и, пожалуй, с этого началась дружба. Бывало, из школы бегут прямо к Заикиным.
— Лень, сыграй что-нибудь!
Под аккомпанемент друга Ваня пел «Черное море, священный Байкал» — особенно любимую песню. Начинал тихо, стесняясь, а потом переставал обращать внимание на мать Лени. Марию Яковлевну, где-нибудь пригорюнившуюся в уголочке, — и голос его креп, становился уверенным, звучным.
В последнее время Ваня после школы стал надолго куда-то убегать. Анна Ивановна ждет-пождет сына, а его все нет и нет.
— Дэ ж цэ Ванька пропада? — беспокоилась мать.
— Мамо, та вин такий футболист! — прыснула Тося.
В последнее время ребята пристрастились к футболу. А мяч какой был? Туго набитый тряпками матерчатый круглый мешок. Иногда до того загоняют мяч, что с него лохмотья летели, как перья с дерущихся петухов. Зашивали свой футбол по очереди.
Возвращался Ваня краснощеким и очень усталым. Ночью не мог уснуть, ворочался в постели.
— Ты чего не спишь? — шепотом спрашивала Тося.
— Ноги дюже болят.