Шелепин
Шрифт:
Когда генерала Леонова отправили на пенсию, он заплакал. Его заместитель генерал-майор Анатолий Михайлович Гуськов растроганно сказал:
– Дмитрий Сергеевич, сегодня такой необычный и памятный день. Давайте вечером соберемся в ресторане и вас тепло проводим.
Бывший начальник военной контрразведки задумался, его лицо приобрело обычный суровый, отрешенный вид. Он ответил:
– Что еще придумали! Толкаете меня на организацию коллективной пьянки. Нет, увольте…
Как встретили Шелепина в КГБ?
Генерал армии Филипп Денисович Бобков, бывший первый заместитель председателя КГБ, считает, что серьезной ошибкой Шелепина было то, что он не скрывал недоверия к кадровым сотрудникам госбезопасности,
Бобков не уточняет, что убирал Шелепин прежде всего тех, у кого руки были в крови. Так что обновление кадров означало, что вместо тех, кто участвовал в сталинских репрессиях, пришли новые люди. Другое дело, что многие новички слишком быстро осваивались на Лубянке и наследовали худшие традиции этого ведомства.
Что касается набора комсомольцев, то это была, скорее, хрущевская линия: отправлять в комитет молодежь. Тогда шутили, что КГБ при Совете министров переименован в КГБ при ЦК ВЛКСМ.
Начальником управления Комитета госбезопасности по Ленинграду и Ленинградской области стал Василий Тимофеевич Шумилов, бывший первый секретарь Ленинградского обкома комсомола. Когда Брежнев уберет из политики и Шелепина, и Семичастного, Шумилова переведут в ГДР руководителем представительства КГБ.
Александр Никифорович Аксенов, выходец из Белоруссии, при Шелепине стал секретарем ЦК ВЛКСМ по работе среди сельской молодежи. В 1959 году по предложению Шелепина Аксенова вернули в Минск и назначили первым заместителем председателя республиканского КГБ. Через год сделали министром внутренних дел Белоруссии. А через пять лет перевели на партийную работу. Со временем Александр Аксенов стал главой республиканского правительства. Он один из немногих шелепинских соратников, кто избежал опалы. Вероятно, потому, что проработал с ним достаточно недолго.
Секретаря ЦК комсомола Белоруссии Владимира Петровича Демидова в 1960 году тоже перевели на работу в КГБ. Ему был тридцать один год, и он понимал: пора было уходить на «взрослую» работу. Его пригласили к заведующему отделом административных органов компартии Белоруссии Глебу Александровичу Криулину, который сам только-только перешел на партийную работу с должности первого секретаря республиканского комсомола.
В кабинете сидел и председатель КГБ Белоруссии Василий Иванович Петров. По словам одного из его подчиненных генерала Эдуарда Болеславовича Нордмана, Петров – «кадровый особист, стиль – солдафонский».
Владимир Демидов против перехода в Комитет госбезопасности возражать не стал, после короткой стажировки в Москве получил назначение во Второе управление (контрразведка). Он руководил областным управлением госбезопасности в Могилеве, потом стал первым заместителем председателя КГБ Киргизии. Должность была генеральской, но высокое звание Демидов так и не получил. Журналистам уже в наше время объяснял это так:
– Решение должно было пройти через Ивана Васильевича Капитонова. С ним невозможно было согласовать продвижение по службе или представить к очередному званию кого-нибудь из сотрудников КГБ, кто раньше работал в комсомоле. Сразу же после ухода из комитета Семичастного началось постепенное удаление из центрального аппарата бывших комсомольцев. Я знаю нескольких бывших первых секретарей обкомов комсомола, очень хороших работников, кого таким вот образом послали из Москвы, Ленинграда и Ростова-на-Дону в Среднюю Азию и на Дальний Восток…
Начальником Девятого управления (охрана высшего руководства страны) Шелепин тоже назначил бывшего комсомольского работника – Владимира Яковлевича Чекалова.
До Шелепина в КГБ работали оперативники, которые даже школы не закончили. Кадровые чекисты обижались, что новичкам сразу присваивали высокие звания,
Укрепление комитета партийно-комсомольскими кадрами вызывало удивление и раздражение у кадровых чекистов. Один отставной полковник госбезопасности в мемуарной книге «Да, я там работал» с раздражением писал:
«Я наивно думал: зачем ЦК пихает повсюду этих бездарей, абсолютно не разбирающихся в делах, которыми им поручено руководить? Кому нужны начальники управлений внешних связей, не владеющие ни одним языком? Как может руководить оперативной, секретной работой бывший сотрудник общего отдела ЦК ВЛКСМ?»
Шелепину потом поставят в вину, что он сразу начал перекраивать структуру комитета, не посоветовавшись со специалистами. До Шелепина в КГБ каждой отрасли народного хозяйства соответствовало свое подразделение. Одно управление занималось экономикой, другое – идеологией, третье – транспортом и т. д. Он ликвидировал все эти самостоятельные управления, превратил их в отделы и свел в единое Главное управление контрразведки, а заодно и сократил аппарат.
При Андропове пойдет обратный процесс.
Шелепин военную контрразведку из главного управления сделал просто управлением. Все это больно ударило по амбициям чекистского начальства, которое лишилось больших должностей. Понятно, что многие генералы затаили обиду на Шелепина.
Зато он сделал упор на электронную разведку и работу дешифровщиков, которые читали иностранную шифропереписку. В конце 1950-х удалось завербовать троих сотрудников американского Агентства национальной безопасности, которое занималось электронной разведкой. Это был огромный успех. При Шелепине внутри Первого главного управления создали отдел, который занимался проникновением в иностранные посольства за границей и вербовкой шифровальщиков.
Полковник Станислав Валерьевич Лекарев в те годы работал в оперативно-техническом управлении – в научной лаборатории (НИЛ-12), которая занималась оперативным применением токсических веществ. Он рассказывал, что Шелепин, назначенный председателем КГБ, одним из первых побывал в этой лаборатории.
При Шелепине Комитет госбезопасности сконцентрировал усилия на «активных мероприятиях», то есть дезинформации.
Предшественник Шелепина Иван Серов этим заниматься не хотел. 3 апреля 1956 года он обратился к первому заместителю министра иностранных дел Андрею Андреевичу Громыко, который одновременно руководил Комитетом информации (разведывательно-информационный орган), с предложением забрать себе всю работу по внешнеполитической дезинформации. Генерал Серов писал, что по просьбе Комитета информации, используя свою агентуру, КГБ опубликовал на Западе более семисот статей, брошюр и книг, «инспирировали запросы в парламентах» и выступления различных политических деятелей. Но Серов считал, что эта работа «отвлекает от выполнения разведывательных задач».
Предложение Серова не приняли. В 1958 году Комитет информации при Министерстве иностранных дел вовсе упразднили. В январе 1959 года в Первом главном управлении КГБ создали отдел «Д» – активные мероприятия за рубежом. Его возглавил Иван Иванович Агаянц. Он очень молодым человеком стал работать в ОГПУ, сначала в экономическом управлении. Выучил несколько иностранных языков и в 1936 году был переведен в иностранный отдел. Работал во Франции и в Иране.
В конце апреля 1959 года новый председатель КГБ Шелепин и Громыко, ставший министром иностранных дел, обратились в ЦК с просьбой увеличить ассигнования на эту работу. В совместном письме они напомнили членам президиума ЦК, что прежде финансирование «активных мероприятий» шло за счет бюджета Комитета информации. На 1959 год выделили триста тысяч рублей в иностранной валюте. Шелепин и Громыко просили прибавить еще полмиллиона.