Шелет
Шрифт:
— Проклятье, Омул! Я же приказывал тебе почистить решётки! И не спорь со мной, я приказывал! Ты просто всё позабыл, прогнившая твоя башка! Вот разрежу тебя на куски и сделаю мясного голема. Даже двух. Найду ещё парочку оболтусов, не способных запомнить простой приказ, и сделаю из вас всех приличных и исполнительных големов. Не веришь? А я вот возьму и сделаю!
Ворчание Мейслера звучало вполне беззлобно. Похоже, он был из тех людей, что любят поговорить во время работы. И не важно, что собеседника рядом нет. Главное, говорить. Это позволяет немного развлечься и не впадать в депрессию
Роман посмотрел вниз. Под ногами виднелось квадратное отверстие, забранное решёткой. Её прутья были толстыми, с палец, и надёжно перекрывали его. На решётке застрял клок рыжих волос. Юноше приходилось раньше видеть нечто подобное. В душе общежития, где он провёл несколько месяцев во время учёбы. Потом, правда, его оттуда с треском выгнали, после чего пришлось снимать квартиру. Однако, воспоминания остались, как приятные, так и не очень.
Роман снова посмотрел вверх. В голове, где плавал розовый туман эйфории, появилась догадка по поводу того, что с ним собираются сделать.
— Меня будут мыть? — хихихающим голосом спросил Роман. — Но тогда лучше снять одежду. Джинсы почти новые и…
Лысый не дал ему договорить. Он вскинул руки перед собой, направив вытянутые указательные пальцы прямо на распятого. Это не столь грозное на первый взгляд движение просто парализовало Романа. Он не только поперхнулся посреди слова, но и в прямом смысле утратил контроль над собственным телом. Он стал простым наблюдателем, не способным более ни на что.
Мейслер начал медленно двигать руками, словно рисуя в воздухе картину. Впрочем, почему «словно»? Кончики указательных пальцев окутались чёрным туманом и теперь в воздухе появлялись настоящие линии, формируя необычного вида руны.
Мейслер двигал руками всё быстрее, вычерчивая один знак за другим. Зачарованный юноша безотрывно следил за этим действом, чувствуя нарастающий в глубине души восторг. Он не понимал смысла происходящего, не мог прочитать висящие в воздухе знаки, но радовался всё сильнее и сильнее. Пока, наконец, Мейслер не закончил рисование, опустив руки и отступив на шаг. Лысый внимательно осмотрел своё творение и, видимо удовлетворённый, кивнул. Взгляд его сместился, теперь Мейслер смотрел прямо в глаза распятому.
— Постарайся выдержать подольше, — мягко попросил он. — Чем позже ты потеряешь сознание, тем более сильным станешь. Понимаешь?
— Конечно! — радостно отозвался Роман. — Но я не потеряю сознание! Я же не какая-нибудь сопливая девчонка!
Лысый улыбнулся, отводя взгляд. Теперь он смотрел в пространство перед собой, явно сосредотачиваясь перед сложным мероприятием. Через несколько секунд он кивнул, давая знак подручному. Над головой Романа снова загрохотало. Юноша поднял лицо к потолку и увидел, как из тёмного зева на него хлынула горячая зелёная жижа.
Зрение пропало сразу. Глаза просто вскипели и лопнули в первое же мгновение. Кожа пошла волдырями, а затем начала сползать сразу клочьями. Как и волосы, которое смыло уже через секунду.
Боль была адская. Никакое обезболивающее не могло бы потушить её. Однако, выпитое Романом средство вовсе не было призвано бороться с болью. Оно просто меняло восприятие мира, заставляя видеть во всём только положительное. Вот и теперь, боль несла с собой не только страдание, но и определённую степень удовольствия. Романа едва не смыло сразу, настолько мощный поток болевых ощущений хлынул по сжигаемым нервам. Но, помня слова Мейслера, он, желая удовлетворить пожелание своего пленителя, каким-то невероятным усилием воли удержался в сознании на целых три секунды. Три секунды, которые для Романа растянулись в вечность…
Мейслер вовсе не был праздным наблюдателем. Когда кипящая смесь обрушилась на несчастного, он начал нараспев произносить заклинание. В ответ на слова древнего языка начерченные им руны вспыхнули чёрным светом, который коснулся разлагающегося тела. Лучи мрака, словно щётка начали счищать остатки плоти с костей, оставляя только скелет.
Спустя час процедура пришла к своему логическому завершению. Мейслер устало встряхнул руками и вытер пот со лба. Магическая печать погасла, исчерпав всю свою силу. Некромант посмотрел на творение своих рук.
Перед ним, подвешенный в кандалах, висел скелет. Действительно крупный, как и ожидал Мейслер. Лицо черепа было обращено вниз, к полу, будто его владелец сильно устал и не был в состоянии удерживать голову в вертикальном положении.
— Вроде всё хорошо прошло. Хотя была пара моментов, когда я думал, что не справлюсь, — пробормотал под нос Мейслер. — Эх, мастерство не пропьёшь! Когда я последний раз делал такое? Лет семь или восемь назад? Да, восемь, точно.
Некромант подошёл к скелету, пробегая взглядом по костям, выискивая в них возможные дефекты. Спустя минуту Мейслер выругался, отвесив себе мысленный подзатыльник.
— Проклятье, как же я забыл об этом! Надо было снять перед ритуалом!
На грудине скелета красовалась похожая на курагу металлическая блямба. Она буквально вплавилась в кость, став её неотъемлемой частью. Это было всё, что осталось от «переводчика», с помощью которого они смогли объясниться с захваченным мальчишкой.
Потеря артефакта была досадной мелочью. Именно мелочью, «переводчик» уже отработал своё, а заряжать его для нового использования никто не собирался. Так что невелика потеря. Оставался, конечно, риск того, что присутствие посторонней магии может сказаться на работе новосозданного солдата, но здесь Мейслер особо не переживал. Будут проблемы — просто избавятся от лишнего скелета. Не так уж он и важен. У Госпожи таких не одна сотня наберётся.
— Тем более, что продержался ты не очень долго. Хотя и хвастался, что не девчонка…
Глава 03
Вспышка.
Он стоял в тёмной пещере с низким потолком. Свет с поверхности не доходил до здешних краёв, но Роман легко различал окружающие предметы. Всё вокруг окрашено в различные оттенки серого. Полюбоваться окрестностями, конечно, не получится, но для нормального ориентирования — вполне достаточно.
Рядом с Романом находилось ещё несколько скелетов. Каждый из них был вооружён грубо сработанным тяжеленным топором. В прошлой жизни он бы его и двумя руками не поднял, а тут легко удерживал одной.