Шелковые нити

Райан Патриция

Грэм приподнялся на локтях с обеспокоенным выражением.

– Джоанна? Ты…

– Все в порядке. – Полнота, которую она ощущала внутри себя, была настолько ошеломляющей, что ее не волновали связанные с ней неудобства. Она упивалась своими ощущениями, ибо тем самым он предъявлял права не только на ее тело, но и душу.

Грэм отстранился, затем снова медленно вошел в нее. Его плечи, торс, бедра дрожали от напряжения. С каждым движением он проникал все глубже, вторгаясь в нее дюйм за дюймом. Первоначальная боль от его проникновения перешла

в почти болезненную потребность, жаркую и томительную, заставлявшую ее стонать и цепляться за его руки.

Грэм ускорил ритм движений, на его лице поблескивали капельки пота, дыхание стало резким и прерывистым. Тростник трещал под ними. В стремлении ощутить его в себе как можно глубже Джоанна обхватила его ногами и выгнулась под ним.

– О Боже, Джоанна, – выдохнул Грэм, содрогаясь всем телом. – Не делай этого.

– Почему?

– Это слишком… Я не могу… о Боже… – Он уткнулся влажным лицом в ее шею, прерывисто дыша. Затем его пронзила дрожь, и Джоанна почувствовала горячую струю внутри себя. Ощущение было таким восхитительным, что она чуть не расплакалась.

– Извини, – прошептал он, обессилено распростершись на ней.

– За что?

– Я не собирался… – Грэм вздохнул и, приподнявшись на локтях, обхватил ее лицо ладонями. – Я не хотел кончать внутри тебя.

«Я дал себе слово, что никогда не дам жизнь внебрачному ребенку», – вспомнила Джоанна, когда значение его слов проникло в ее сознание.

– Это я виновата, да? – Она выпрямила ноги, все еще обвивавшие его талию. – Мне не следовало…

– Ничего, мне понравилось. – Грэм успокаивающе улыбнулся, погладив ее по бедру. – Даже слишком. Об этом я тоже сожалею. Все получилось слишком быстро.

Джоанна озадаченно моргнула.

– Слишком быстро? Как это может быть? Разве мужчина не делает все так, как ему хочется?

Грэм отлепил от ее щеки влажную прядь и поцелован то место, где она была.

– Я не подождал тебя.

– Меня? Ты хочешь сказать… – Джоанна не представляла, Что мужчина может думать о том, чтобы доставить удовольствие не только себе. Прюит обладал ею всеми возможными способами, но всегда заботился только о собственном наслаждении. Порой, когда он засыпал, Джоанна скользила руками вниз и давала своему телу облегчение, которого оно жаждало. Правда, потом она всегда испытывала стыд и чувствовала себя еще более одинокой, чем прежде.

Все еще находясь внутри ее, Грэм приподнялся на одной руке и расслабил ворот ее халата, полностью обнажив левую грудь. С загоревшимися глазами он накрыл ладонью влажную округлость, поглаживая ее так, что Джоанна замурлыкала, как кошка. Он потянул ее за сосок, и там, где их тела соединялись, проскочила искра.

Бедра Грэма инстинктивно шевельнулись, и он начал двигаться, лаская ее изнутри. Затем, не прекращая этого медленного движения, развязал пояс ее халата и распахнул шелковое одеяние.

– Как ты прекрасна, Джоанна, – произнес он, устремив на нее взгляд, полный желания.

– Позволь

мне увидеть тебя тоже, – попросила она, потянув его за рубашку. – Сними это.

Как-то умудрившись стянуть с себя пропотевшую рубаху, Грэм вытер ею лицо и отбросил ее в сторону. Вид его мускулистого торса, поблескивающего от испарины, заворожил Джоанну. Она гладила его тугие мышцы, упиваясь ощущениями, о которых грезила так долго, пока рука Грэма не скользнула вниз по ее животу. Его первое прикосновение было почти невесомым и в то же время сводящим с ума.

Джоанна вцепилась в его плечи и нетерпеливо выгнулась, но Грэм не спешил. Лишь когда она взмолилась о большем, он усилил ласку, касаясь и поглаживая, пока она не начала метаться под ним, словно одержимая.

– Грэм… – выдохнула Джоанна, дрожа от предвкушения, – о, пожалуйста…

Он застонал и глубоко вонзился в нее, затем вышел и снова вонзился, не переставая ласкать ее рукой. Даже находясь на пике страсти, Джоанна смутно осознала, что он полностью восстановил свою силу. Он занимался любовью, так и не разъединившись с ней после первого раза.

Она вскрикнула и рухнула в сверкающую бездну, сотрясаясь от вспышек наслаждения, которые следовали одна за другой, вторя его мощным движениям. Когда ее экстаз пошел на убыль, Грэм накрыл ее собой и приник к ее губам в жадном поцелуе. Его скользкое от пота тело двигалось в безумном темпе, его руки были везде, лаская ее бедра, плечи, грудь. Джоанна льнула к нему, вцепившись в его плечи. В том, что происходило между ними, было столько неукротимой энергии, что она чувствовала себя распутной, прекрасной и необузданной.

Когда ее тело перестало сотрясаться в экстазе, Грэм схватил ее за бедра. Лицо его налилось темным румянцем, из горла вырвался почти болезненный стон. Он быстро выскользнул из нее, оставив ее до обидного пустой. Затем несколько раз содрогнулся и замер, напряженный и дрожащий, обняв ее так крепко, что она едва дышала. Их оросила жаркая струя, прежде чем он, тяжело дыша, рухнул на нее.

Спустя несколько мгновений, немного отдышавшись, Джоанна смущенно заметила:

– Я… я не знала, что мужчины могут делать это… заниматься любовью два раза подряд.

Грэм поднял голову и хмыкнул.

– Я тоже, – сказал он и крепко поцеловал ее.

– Я никогда не спал в такой кровати, – сказал Грэм позже ночью, когда они расположились на постели в спальне.

Это была удивительно красивая комната, просторная и уютная, с гладкими белеными стенами и огромной кроватью, с пуховой периной и белыми занавесками, которые они задернули, забравшись внутрь. Сквозь занавески пробивался свет одинокой свечи, горевшей на прикроватном столике, подсвечивая их обнаженные тела, слившиеся в объятии. Грэм упивался теплом ее роскошного тела, прижимавшегося к его боку, и прохладой простыней, на которых они лежали. А более всего ощущением близости, которое было для него таким новым и таким чудесным.