Шелковый тревожный шорох

Луковцева Лидия

– Тут я ничего не могу вам сказать.

– Ну, а ты?

– Я вскоре нашла жилье. Бабушка одинокая живет, сын на Севере. Служил в Северодвинске, там и остался, семьей обзавелся. Денег она с меня за жилье не берет. За газ, за электричество плачу, ну, стирка-уборка на мне, естественно. Летом на мне огород. Прописала нас, Юлька в школу ходит. Нормальная бабулька. И город мне нравится, климат хороший… Меня все устраивает!

– Просто тебе везет на хороших людей!

– Да, пожалуй, – усмехнулась Василиса. – Ой, кажется, груздочек! – и девушка ринулась к старой березе с потемневшим снизу

стволом.

Подуставшая Зоя Васильевна присела передохнуть на высохший ствол упавшего дерева. Дерево было выворочено с корнем, а рядом, у самого корня, выросла молодая береза. Под ней Зоя тоже углядела вспученный холмик. Наверняка груздь, да не один, груздочки обычно не растут поодиночке.

Женщина направилась к холмику. Немного правее от молодой березы, под торчавшим кверху корнем упавшего дерева, на котором она сидела, ветер нанес листву и причудливо уложил круглым ковриком. Зоя Васильевна автоматически поддела коврик палкой, и палка провалилась в воду.

Такое в лесу случается. Вывороченный мощный корень образовал яму, довольно глубокую. Дожди заполнили ее доверху. А сверху вода была замаскирована этим самым листвяным ковриком. Сделай Зоя еще пару шагов вперед, она бы провалилась по пояс.

Хорошенькое дело! Женщина побултыхала в воде палкой, проверяя глубину и разгоняя листву. В воде пузырем всплыл кусок чего-то грязно-бурого. Ткани какой-то.

Зоя Васильевна зачем-то поддела его, но ткань на палке не повисла, не уцепилась за нее, а ушла обратно под воду. Она потянула сильнее – что-то там упорно не хотело ни всплыть, ни отцепиться.

– Чем это вы тут занимаетесь? – крикнула, приближаясь, Василиса.

– Да вот, – невразумительно объяснила Зоя Васильевна. – Чуть не провалилась.

– А что вы оттуда хотите выудить?

– Сама не знаю… Какая-то ткань…

Любознательная Василиса тоже подключилась со своей палкой, и объединенными усилиями они приподняли над водой бывший красный, а теперь грязный и вылинявший рукав чего-то: куртки ли, плаща ли. Из рукава торчала рука. Вернее, кисть. Вернее, то, что когда-то было ею.

Василиса заверещала по-заячьи, а у Зои Васильевны, наоборот, пропал голос.

Швондер

Анатолию Михайловичу последние дни недужилось. То ли модная метеозависимость, то ли страшная их лесная находка подействовала. Хотя вот у Зои Васильевны с сердечком тоже не все ладно, но она держалась неплохо. А Толик глотал таблетки.

От кареты скорой помощи отказывался, говорил, что это уж не крайний случай. Еще говорил – ну, чем там они мне помогут? Ну что, укол ширнут?

Людмила Петровна металась по дому мрачнее тучи, но с мужем спорить даже не пыталась. Знала, что Толика не переупрямить. Она разрывалась между мужем и подругой-гостьей, хотя гостье эти жертвы и на фиг были не нужны.

Сейчас Люся, пожалуй, уже по-другому восприняла бы Зоино желание уехать. Но молодой следователь, опрашивавший Зою Васильевну с Василисой в машине, прямо в лесу, на месте их ужасной находки, убедительно просил ее задержаться хотя

бы на несколько дней, дескать, могут возникнуть дополнительные вопросы. Какие такие вопросы могли к ней-то возникнуть? Но разве могла она отказать?

– Вы же не торопитесь? – спросил. – На работу вам не надо. Вон у нас какая погодка установилась! Погуляете еще по лесу. У вас на Волге ведь нет таких лесов?

– Таких – нет, – неохотно подтвердила Зоя Васильевна.

Люсе с Толиком было сейчас не до лесных прогулок. Василиса работала, да и у Зои вдруг остыло желание бродить по тропинкам и чащобам. Но чего ж дома сидеть? Она надумала погулять по городу.

Комаровы купили домишко в южной части Ильменска. Когда-то, в незапамятные времена, это был центр поселка старателей. Отсюда и рос в длину и ширину будущий город Ильменск.

Центр города давно уже переместился в новостройки, на северо-восток, ближе к озеру. Там находилось градообразующее предприятие – эвакуированный в годы Великой Отечественной машиностроительный завод, так и оставшийся после в Ильменске. Южная же часть, исторический центр, теперь именовалась старым городом.

Как и в их Артюховске, в старом городе, превратившемся постепенно в окраину, наблюдалось запустение. Даже несмотря на обилие коттеджей, выросших, как грибы после дождя. Одно-, двух- и даже трехэтажные каменные дома бывших владельцев, удачливых золотоискателей и золотопромышленников, облезлыми фасадами и выбитыми стеклами окон вызывали сострадание. И почему это у наших людей вид брошенных домов прямо какой-то зуд рождает: немедленно выбить окна? Что-то мистическое в этом есть!

Наследники, видимо, отсутствовали. Или не хотели вбухивать деньги в старье, хотя это старье могло бы еще не один десяток лет служить приютом и кровом. Деды наши строили на века, для потомства. Вот и подумаешь волей-неволей о тщете земного!

Кое-каким домам досталась более счастливая участь. В них обитали различные городские учреждения, и поэтому выглядели они прилично. Таким везунчиком было здание, в котором размещалась почта, место работы Василисы.

В данный момент девушка отсутствовала, разносила почту по участку. Зоя Васильевна купила набор открыток, выпущенных к юбилею Ильменска, несколько значков с местной символикой (лось, замерший в гордой позе, и сосна на фоне озера). Как же возвращаться домой без сувениров?

Выйдя с почты, Зоя задумалась: куда теперь?

Через дорогу, наискосок от здания почты, в чистеньком, ухоженном, симпатичном двухэтажном особнячке, из тех, к кому судьба была благосклонна, уже почти полторы сотни лет располагалась библиотека. Особнячок когда-то был построен местным лесопромышленником, тем и обуславливались его сравнительно небольшие габариты. Вероятно, торговля лесом была менее доходна, чем добыча золота. Или, вполне возможно, менее хлопотна и более надежна.

А может, первый владелец особнячка был просто скромным человеком и не любил тратить деньги понапрасну, пуская пыль в глаза? Кто их знает, этих купцов и промышленников! Во всяком случае, библиотека здесь разместилась вполне вольготно: на первом этаже – детский и взрослый абонементы, на втором – просторный читальный зал, с великолепной потолочной лепниной.