Шепчущие никелевые идолы
Шрифт:
«Спроси их сам, я занят. Однако между делом пройдись по карманам нашего пономаря».
Синдж принесла Джону Пружине еще одну миску с яблоками и кружку пива. Плоскомордый тоже пил пиво. Синдж – очень щедрая девочка, когда при этом опустошается не ее кошелек.
Из этих двоих Плоскомордый казался более способным оторваться от своего занятия.
– Итак, что нового?
– Я забрал твой камень. Битте пытался драться, но… в общем, я принес его обратно, когда
(У нас есть целый стеллаж, где мы держим всякие памятные вещицы. Над некоторыми из них хорошо посмеяться – теперь, когда все неприятности закончились.)
– Спасибо. Что еще?
– Я там продолжал раскапывать все эти случаи, когда кто-нибудь внезапно загорался и помирал…
Должно быть, веселое было занятие. Возможно, боги оказали мне большую услугу, позволив отравиться.
– И что?
– Ну, сначала был сорок один случай, где предположительно было замешано человеческое самовоспламенение. Это было в основном сплошное вранье.
Вот как?
– Ладно. Продолжай.
– Потом было еще шесть возгораний, где все произошло из-за недосмотра на кухне – вспыхнуло масло, и все такое. Ну, а в остальных случаях почти всегда находилось какое-нибудь обычное объяснение… Что ты делаешь с этим парнем?
– Обыскиваю его. Хохотунчик думает, что у него что-то есть в карманах.
Синдж, снисходительно поглядывая на наших нахлебников, спросила:
– Как твоя новая подружка?
На щеках Тарпа проступила краска.
– Что? – переспросил я.
Я далек от того, чтобы разочаровывать человека, как бы безнадежен он ни был. Я не стал делать этого и сейчас – хотя было удивительно, как Плоскомордому удалось найти время, чтобы завязать интрижку с еще одной женщиной.
– Значит, большинство предполагаемых… как ты это назвал, человеческих самовоспламенений?
– Ну да. Спонтанное человеческое самовоспламенение. Так это называется у колдунов.
Вот как? Надо будет потом разобраться.
– Итак, большинство из них оказалось не тем, что говорили?
– Точно. Но были и такие, для которых не было объяснения… Подозреваю, что еще несколько случаев можно было бы объяснить, если бы люди смогли заставить себя признаться, что сделали глупость. Но даже при таком раскладе часть из них не могут быть ничем иным, кроме как этими самыми спонтанными человеческими самовоспламенениями.
– Включая Бай Клакстон?
– Кого?
– Женщину, которая загорелась во время юбилейного приема Чодо.
– Я ничего не знал о ней. Ее я не проверял. Но она же была на кухне, когда все произошло, разве нет?.. Что ты там нашел?
Я нашел в кармане у Большого Парня маленькое зеленое яйцо. Точную копию того, что лежало на моей полке с редкостями. Интересно. Может быть, это какое-нибудь
– И сколько всего таких случаев?
– Семь, на которые стоит посмотреть поближе – учитывая, что все они имеют отношение к Чодо.
– Ну да… Да ну?
– Все эти места, где возникали пожары, принадлежали Чодо. Некоторые другие тоже, но в указанных случаях Чодо присутствовал сам.
– Ты шутишь! Ну-ка расскажи, при чем здесь Чодо?
– Он был там. Каждый раз. Погоди-ка! Может быть, я неправильно выразился: кто-то в инвалидном кресле был там каждый раз перед тем, как начинался пожар. Но не тогда, когда находили тела.
На этом пункте заканчивалась изумительная работа, проделанная Плоскомордым. Что означало, что там мог остаться кусочек работы и для меня.
Я прошелся по карманам другого йимберца. У этого не было своего яйца птицы Рух, зато при нем имелась маленькая тиковая коробочка, внутри которой…
– Да это же одна из тех металлических собак!
На коробочке проступил иней. Отчаяние ударило мощной волной, словно пинок в интимные части тела. Шепот тьмы заполонил мой мозг. Я едва сумел закрыть коробочку обратно.
– Уф! Ну и мерзость!
Плоскомордый и Джон Пружина сидели с остекленевшими глазами, причем Тарпа зацепило сильнее, чем крысиного короля. В кухне посыпалась на пол посуда. Парни А-Лафа не отреагировали – поскольку Покойник замер, и те, кого он контролировал, последовали его примеру.
Мешок с костями получил психический эквивалент хорошего удара в солнечное сплетение. Он пыхтел и сопел – на ментальном уровне, – пытаясь восстановить равновесие.
– Это было какое-то дерьмо, – прогремел Плоскомордый, содрогаясь. – Как насчет того, чтобы ты больше не открывал эту мерзкую коробчонку?
– Заметано, дружище!
Глава 55
Ситуация несколько улучшилась после того, как те из нас, кто не был гостями Короны, пустили по кругу несколько кружек пива. Я сказал Джону Пружине:
– Ты что-то сидишь тихо.
– Как мышь. – (Неужели он умеет шутить?) – У меня был набит рот.
– Это меняет дело. Но сейчас-то он не набит! Итак, что нового?
– Мы нашли твоего адвоката.
– Что?! – Я чуть не подавился именем Жнеца Темиска. – Почему ты не сказал?
– Я сказал, только что. А твой партнер знал об этом с самого моего прибытия. – Покойник Джона Пружину, по-видимому, больше не пугал. – Нет необходимости спешить.
На улице была ночь и зима, и Покойник не рвался делать что-либо прямо сейчас. Возможно, это действительно могло подождать.