Шерсть седой овцы
Шрифт:
В какой же дикой ярости я был! Каждая моя попытка подорвать свой дом и уйти красиво – ошибка, о которой эти два «Сторожа» не предупреждали меня месяцами! Каждый день я готовился к отплытию, а они просто взяли и спалили мою лодку! Я – сраный Робинзон Крузо, застрявший на этом сраном острове! А они – Акулы!
Я вышел из себя! Прокипел гневом! Выпрыгнул из-за стола и сломал этот долбанный стол напополам своими же собственными руками, отправив оставшиеся половинки в сторону окон! Дал Маусэру локтём по шее, а Соломке, которая пыталась меня успокоить – оплеуху, силе которой даже Халк позавидует! По дороге наружу я выломал двери со всеми корнями, погнул забор и, забрав бензопилу, начал распиливать каждое дерево Гевеи на своём пути! Я свихнулся окончательно! Пытался распилить свою ферму, но лишь погнул зубья на пиле! И меня это не остановило! Я начал долбить стены фермы этой бензопилой, крича
«Пошла во-!» - Я не успел наорать на неё. Только я посмел раскрыть рот – Макс со всей силы пнула дверь в Реакторную. В общем… Она ударила меня дверью по лицу. Равновесие я не потерял, но вот кровь у меня появилась. Макс рассекла мою бровь. Вот тут-то я и слетел с катушек! От одного лишь вида крови и от чувства боли… Я пришёл в ярость, бросившись на бедняжку! Вот только бедняжка оказалась не такой уж и «бедной»! Она как-то извернулась и ударила меня по колену, а потом – по челюсти! И это стало причиной настоящей драки под дождём! Макс была мала, да удала – Прыгала и бегала, била по лицу и телу! А если я и давал ей по роже или животу – она кривилась, но вставала! Я дрался с девочкой, но била она меня уж очень сильно для простой девочки! Порою она старалась схватить и повалить меня в грязь, но получалось совсем наоборот! Я брал её хрупкое тело в свои руки, отцеплял её от себя и бросал на землю! Ну а когда я решил броситься на неё и добить окончательно – она откатилась в сторону и схватила меня ногами! Начала сдерживать удары моих кулаков и отвечать взаимностью! Она почти удержала меня, если бы я вдруг не попал ей кулаком в живот! Макс скривилась, и я моментально отбросил её в сторону хорошей оплеухой! Поменялся с ней сторонами и уже был готов выпустить на неё всех диких собак, вырывающихся из моего тела… Но я быстро пришёл в себя. Макс укрывалась руками. Лежала и дрожала, закрыв своё лицо ладонями. Она даже вздрогнула от ужаса, когда я ударил… мимо. Вдолбил свой кулак в траву, стиснув зубы. Макс пыталась найти свой блокнот, ощупывая дрожащими руками то траву возле себя, то своё тело. Хотела сказать что-то.
«Да го-» - я вновь не успел сказать и слова. Получил от неё молниеносную пощёчину, из-за которой я прикусил язык. Вслед за этой пощёчиной… Макс обняла меня. Очень крепко обняла. Возможно она… извинялась. Или же просила меня успокоиться. У меня уже не было сил, чтобы гневаться на этот сраный мирок. Она выбила из меня всю спесь, и я, частично, благодарен ей за это. С глубоким вздохом я взял её на руки, спокойно пробубнив: – «Пошли в дом. Простудиться ещё не хватало…»
Дом был пуст. Выглядел так, словно в нём уже давно никто не живёт. Света не было, сквозняк из разбитых окон, распахнутые двери… Они все ушли. Убежали. Никто не стал останавливать разъярённого зверя. Я даже начал слышать едва различимый гул городских сирен. «Красная тревога». Работа Маусэра и Соломки. Они решили не усмирять меня и готовиться к худшему, подготавливая оборону в городе, к которому я вполне мог сейчас дойти. Придурки…
«Ну… посмотри на себя, Макс! Вся до нитки промокла!» - то же самое я мог сказать и про себя, когда мы оказались дома. Как из воды вышли. Да и за что я её ругаю? Девчонка дрожит, как осенний лист, а я ей диктую ещё что-то… Мне пришлось моментально взять её на руки и отнести в её комнату. – «Раздевайся и укутывайся.» - Макс меня не слушалась. Она стояла на месте, словно истукан, и лила слёзы… или же это вода с волос стекала… В общем, мне пришлось делать всё самому. Снимать с неё штаны и майку, укутывать её в одеяло и нести одежду… сушиться куда-нибудь. Пришлось спускаться в мастерскую, надеть на себя единственные оставшиеся брюки, искать какую-нибудь чистую книгу и карандаш, растапливать печь… а потом ещё всяческие тряпки и покрывала нести ей в комнату. Ну и под конец – я сидел вместе с ней на кровати, укутав себя и её в тёплое покрывало. Макс даже тогда продолжала дрожать, словно хвост овечий, и стучать зубами.
«Черт… не замерзай давай! Укутайся!» - мне пришлось завернуть девицу в кучу тряпок и покрывал. Растирать её руками, даже когда я сам начинал промерзать до костей. И ведь печка то топилась! Тепло проходило по дому, но этого всё равно не было достаточно! Ну и… я терпел. Мне было дико насрать на своё здоровье в этот момент… Потому-что я успел навредить и себе, и остальным.
«Слушай, я…» - меня пробило на печаль и грусть после длинного молчания. Я успел заметить синяки и ссадины на теле Макс, когда раздевал её. Я должен был извиниться перед ней. Даже если я не умею извиняться – я должен. Иначе я останусь тотальным говнюком на всю свою жизнь. – «Хочу извиниться за погром… за драку эту… Я просто уже давно хотел подорвать свой дом и уйти… А тут такие новости. Хех… Я даже удивился, когда ты мне… ну… в нос дверью. Тут нужно иметь огромные… храбрость иметь нужно, в общем…»
Пока я бубнил непонятный бред, Макс аккуратно забрала у меня книжку и карандаш, стараясь написать что-то. Спустя множественные попытки я увидел единственное слово: «Простите меня», а над ним – куча перечёркнутых попыток сказать именно это слово.
«За что? За драку?» - Макс едва заметно кивнула мне в подтверждения, и это заставило меня слегка засмеяться. Своим смехом я даже удивил её, заставив обернуться. Она тут спасла сотни, если не тысячи людей от ужасной катастрофы, а потом ещё и извиняется за это, приписав к своему извинению: «За то, что влезла не в своё дело.» Я засмеялся ещё сильнее от этой надписи: - «Блин, Макс… Тебе за это «Спасибо» требовать надо. Я вообще в шоке был от того, что ты решила поставить меня на место. Мне извиняться надо и только мне. Ну а тебе… награды… почести…»
Кто бы мог подумать, что я так сильно могу удивить кого-то. Нет… Что я смогу похвалить кого-то! Из моего рта выходили только грубости и брань всё это время, а тут… Ну… Я сам не знал, как это у меня выходит. Макс моментально выпрыгнула из моих рук, передала мне книжку и вновь прыгнула на меня, но на этот раз укрывая не только себя, но и меня. Села на мне поудобнее, обняла руками и ногами и закатала нас обоих в один кокон, словно неумелый паук. И она даже не стеснялась своей наготы. Точнее… она слегка румянилась, да, но ей было в основном плевать на всё это. На книжки же было написано: «Что-то мне подсказывало, что я должна была вас утихомирить, Господин Гоул. Силой. Ещё раз простите меня за это.»
«Да и ладно… главное остались целы, верно?» - с такими словами можно было только согласиться. Макс, кивнув с улыбкой, расположилась на мне поудобнее и… забылась. Я скатился к кровати, лёг на спину и начал медленно закрывать глаза, пока Макс писала что-то в книжке. Долго писала. Так долго, что я начинал засыпать к тому моменту, когда она начала заканчивать своё эссе. С широкой улыбкой она протягивала мне эту книгу, в которой две (Две!) страницы были полностью исписаны. Где-то она зачеркнула ошибки, где-то начинала предложение заново, но вся суть текста была ясна. И вот, что она написала:
«Не ругайтесь на меня, Господин Гоул, но я услышала много различных вещей от Хэнни. Вы велели мне не верить ей и не водиться с ней. Я же, всё время общалась с ней, и узнала многое о вас, о ней, и о ваших взаимоотношениях. Может она и преувеличивала некоторые истории, или даже лгала, но теперь я начинаю более-менее ей… верить. Вы упоминали некоторые детали с Господином Маусэром о «вылазках», и вспомнила рассказ Хэнни о том, как вы несколько раз спасли её от смерти. Как вы, своими собственными руками, одолели огромного слизня, схватившего её в пещерах! Как вы пришли ей на помощь, когда она оказалась в руках каннибалов! Даже меня вы спасли от смерти, и я не сразу осознала это! Вы – настоящий герой в моих глазах, Господин Гоул. Я просто не могла смотреть на то, как мой герой медленно превращается в злодея.»
«Ох… ты многое пропустила, Макс.» - я расплывался в улыбке. Возвращал книжку в её руки, забавляя себя всей иронией, скрытой в моей жизни. Я столько вещей сделал, и она даже не знает о них. Называет меня «героем». Эх… комедия, блин!
– «Тут люди меня боятся сильнее, чем атомной бомбы. Я пролил крови в таких количествах, что ни одна война кланов не может похвастаться подобной жестокостью и кровопролитием. Звучит нарцистично и самолюбиво, не спорю. Я сам сомневаюсь в том, что всё это - правда чистой воды. Но люди то сами об этом воркуют! Не пускают меня в город, который я сам лично построил! Даже на Арену меня приглашать перестали! А всё потому… потому что меня боятся. Слишком уж я нагремел. Дай мне повод их стены снести – снесу ведь. А то, что я сделал для тебя и Хэнни – случайность, которую я не предвидел. Я Хэнни, как и тебя, мог зарезать без задней мысли. А получилось…»