Шерсть седой овцы

Zezuo

«И как ты объяснишь мне своё поведение, юная леди?» - спросил я её с улыбкой, заметив едва заметную усмешку и лёгкую дрожь в теле. Она неслышно смеялась, прикрыв рот ладонью. А после, взяв книжку в руки, написала мне: «Я сильно люблю тебя, папа. Люблю и обожаю. И я очень сильно хочу “сказать” тебе об этом.» Ну и Макс… Это, скорее, было похоже на часть ролевых игр, нежели на желание. Да и частью инцеста я не очень хотел становиться, даже если она и не была моей дочерью (биологической). А хотя… Что изменится?

Макс вновь впилась в мои губы, обняв меня и ногами, и руками. Уложила меня на песок, вкапывая пальцы рук в мои волосы. Тоже самое делал и я. Разглаживал и расчёсывал её волосы, поглаживал её талию и спину… Мне не хотелось заниматься с ней сексом прямо на пляже (песок и ветер, сами понимаете), но и до дома донести её я не мог. Только я поднимал её на ноги – она вновь вжималась ко мне. Всасывалась в мою шею, словно пиявка. Она не

могла терпеть! Ёрзала на моём колене, протекая без остановки! Даже штаны начала с меня спускать, не отрываясь от своих занятий!

«Не на пляже, Макс. Простудишься. Песка наберёшь.» - я со всей серьёзностью говорил ей об этом. Взял её на руки и направился к самому близкому и безопасному месту – ферме. Завёл её прямо в… скажем что это «хлев», ибо я строил эту пристройку для хранения сена и возможного разведения лошадей. Лошадок у меня не было (к счастью(ибо Хэнни)), а вот связок сена – навалом. Вот на них мы и полежим. Только я снял с неё платье – Макс вновь присосалась ко мне. Мне пришлось отвлечь её, предложив ей пальцы рук. С ними она и развлекалась, покусывая и излизывая их, втираясь в меня талией.

«А ещё говоришь: «Не извращенка». Хех…» - с этими словами я провёл обслюнявленной рукой меж её ног, слегка раздвигая пальцами её половые губы. На её теле появились мурашки. Макс сама начинала насаживаться на мои пальцы, прикрывая глаза и кусая губы. Она даже провела руку внутрь моих штанов и схватила мой член, начиная массировать и ласкать его пальцами. Услуга за услугу, как говорится. И от моих «услуг» она была в восторге. Если я заводил пальцы глубже – она вставала на носочки, стараясь дотянуться до моей шеи и крепче хватаясь за мой половой орган. Если я просто массировал её кончиками пальцев, играясь с её клитором – она массировала и гладила головку моего члена. Она даже старалась подбирать подходящий темп, дабы не отставать от меня. И терпеть она не умела. Ей пришлось схватиться за мои руки и слегка поджать ноги, позволяя своим сокам вытечь по моим пальцам на землю. Но потом, переведя дух, она вновь повернулась ко мне и начала двигать меня назад, положив на несколько связок сена, укрытых тканью. Сняла с меня рубаху и штаны, села рядом, и с улыбкой на лице, поглаживая мой живот, начала целовать мой член. От её поцелуев мне становилось… не по себе. Она делала это так нежно, что по моей коже шли мурашки. Она даже водила кончиком носа по всей длине и щекотала головку, довольно прикрывая глаза. Вскоре Макс перешла к своему любимому занятию – оральным развлечениям. Начала ласкать головку члена языком, вылизывать за крайней плотью, заглатывать целиком, посасывать головку и яички. Её ласки меня заводили. А её заводили мои касания. Как я гладил её спину или её волосы, издавая довольные, тихие стоны. Я сам не заметил, как кончил в её рот, но её организм спокойно начал принимать новый вид еды. Показывал лёгкое сопротивление, но принимал. Вот только мне этого не хватало. Мне нужно удовлетворить Макс. Удовлетворить так, чтобы она не приставала ко мне не на неделю, а на две! Или может даже… на целый месяц.

«Ладно… Моя очере-» - Макс так не думала. Она хотела сама заняться мной. Удовлетворить меня по полной программе. Макс забралась на меня, прижимаясь животом к моей, все ещё не успокоившейся, эрекции. Поёрзала об мой член, обмакивая в своём соку. А потом позволила ему войти в самые глубины её нежного тела. Вновь я увидел, как её живот показывал очертания моего органа, заходящего всё глубже и глубже. Как Макс проводила пальцами по этим очертаниям, принимая его внутри себя. Она начала дышать чаще от одних лишь чувств, и мы даже не успели начать. Я помогал ей двигаться. Прыгать на мне, не зная усталости. Она не могла закрыть рта. Жадно дышала, обволакивая мой половой орган в своём горячем соке, вытекающем практически без перебоев. Не отводила от меня глаз, сверкая ими в широкой улыбке. Иногда Макс даже решалась впиться в мои губы и остановиться, устало двигая языком в моём рту. Чёрт знает, сколько раз она успела кончить от всего этого, но мне не нравилось то, как она решила взять надо мной вверх.

«Я сказал: Моя очередь!» - я моментально схватил Макс за талию и, подняв, выпустил свой член из её горячего тела. Прижал к себе и встал, развернув её спиной ко мне. Она продолжала вжиматься к моему половому органу. Наблюдала за тем, как он выглядывал меж её ног. Вскоре эмоции на её лице изменились и она повернулась ко мне спиной, опираясь руками о связку с сеном. Приподнимала свою попу и вставала на носочки, ёрзая ягодицами о мой половой орган. Может она подумала, что я желал посягнуть на очередную «дыру» в её теле? Нет… До такого я не опущусь. Не сегодня. Мне пришлось прижаться к ней и, поглаживая её крохотную, но очень нежную грудь, прошептать на ушко:

– «Я не хочу разрывать тебя на части, Макс. Едва-едва поместился в одной норочке – достаточно. Не хочу делать тебе больно, даже если ты согласишься.»

Макс начинала дрожать от этих слов. Поджимала ноги в колени и сжимала губы. Кто бы мог подумать, что я и словами могу её перевозбудить… И раз уж я сказал, что мне хватает одной её… «норочки» - значит буду довольствоваться именно ей. Аккуратно я коснулся её влагалища пальцами и заставил её вновь вылить из себя большие порции вязкого сока. Она была очень чувствительна. Ей нравилось каждое моё касание, и я воспользовался этой чувствительностью. Прижал её к своему телу, выпрямился и моментально вошёл в её влагалище, схватив её за руки. Для Макс я был слишком большим, и вошёл я слишком быстро. Она раскрыла глаза и начала часто дышать, встав на носочки. Я даже поднял её руки, дабы она не упала. Ну а потом я начал вбиваться в неё своим членом, высекая из неё очень слабые стоны (знаете, как у резиновой уточки) с каждым новым ударом. Я сам начал замечать, как её глаза начинали закатываться. Это было лицо… покрытое множественными слоями наслаждения. Тело потело и разгорелось, краснело и дрожало. И сок тёк из неё, как из протекающего крана. Стекал на пол тонкими ниточками, словно это был… мёд. А когда Макс не могла более держаться на носочках, упав вперёд – я поймал её. Держал её за руки, словно за узду, и продолжал нести ей наслаждение и восторг, подтягивая её к себе. Макс уже столько раз кончила, что начинала забывать, как надо дышать, жадно глотая воздух и часто сглатывая свою собственную слюну, готовую вытечь из её раскрытого рта. Конец был близок, и мне пришлось опустить её. Положить на стог сена, провести членом между её ягодицами и запачкать её спину своим семенем. Она даже издала едва слышное «у-у~», почувствовав горячие сгустки спермы на своей спине. Выпустила из себя последние порции сока с дрожью в ножках. Бедная девочка… Она даже после этого пыталась развернуться и подняться, но я не позволял ей. Поглаживал её плечи и успокаивал, стараясь расслабить её тело и дать ей отдохнуть.

«Всё. Пора в койку. А то задолблю до потери рассудка…» - Я взял Макс на руки. Отвёл домой, прихватив с собой нашу одежду. Я слишком уж сильно её… избаловал, скажем так. Макс даже ног своих разогнуть не могла, дрожа, как овечий хвост. Одевать её я не стал и положил её в одну кровать со мной. Позволил ей отдохнуть в тепле и уюте, указав в шутку: - «Домашнее задание: Напишешь всё, что касается меня. Будет интересно почитать.»

Раз уж я стал… как же мне стыдно это признавать… её отцом, то я должен уделять ей как можно больше внимания, верно? И от её тепла и нежности я начинал… вновь возбуждаться. Я более не терпел её. Я принимал её. Позволял ей делать то, что она хочет. Делиться теми чувствами, которые её переполняют… эх… Я не знал ничего об отцовстве. Я лишь наслаждался её ловкими пальчиками, ползающими по моему телу. Её ножками, медленно вжимающимися ко мне. Её спокойным дыханием и тихими стонами… Я даже получал удовольствие от её шелестящих губ, нежно нашёптывающих мне:

– «Пах-пах~»

*******************************************************

Моя встреча с Макс стала крутым поворотом пути в моей жизни. Девушка, пожирающая плоть и кости людей, превратилась из кровожадного зверя в кроткую и умелую девицу. Я сделал её такой. И теперь мне придётся нести за неё ответственность. Хэнни подружилась с Марко, Соломка… исчезла и не появлялась несколько недель, а Маусэр перестал точить на меня зубы, хотя он всё ещё зол на меня. Ну а как ты можешь оставаться добрым для человека, который заставляет тебя таскать уголь?

Мне нужно было привыкнуть к этому странному повороту. Осмотреть путь и продумать свой следующий шаг. Чем я могу себя занять? Каким будет будущее Макс? Что случилось с Соломкой? Ну… На все эти вопросы я найду ответ в скором времени. Но когда ответ найдётся - у меня появятся новые лица, которые мне придётся запомнить…

… и тогда я сверну обратно. На очередном крутом повороте.

========== Сезон III: Часть первая: Пропажа и находка. ==========

Как же мне это всё надоело… Недели идут мимо, а я продолжаю стоять на месте, словно истукан, даже задницей не двигая. Занимаюсь всяческой фигнёй и продолжаю страдать ей. К скуке прицепился голод, к голоду – усталость, к усталости - гнев. Ползай по Мастерской, топай по полям, смотри на солнышко и наблюдай за миром. И так каждый день! Снова и снова! Я уже не говорю про этот… гарем в моём доме! Даже девчонки ничего не делают! Макс начинает читать книги и отвлекать меня идеями и предложениями, стараясь не сдохнуть от дикой скуки и голода! Хэнни же, если не говорить про её любимые «занятия», либо просит меня прогуляться по городу, либо сходить в гости к Марко! Ну хоть этому можно порадоваться! Пусть эта развратная девица мучает Марко, а не меня! Плюс ко всему этому у меня начали добавляться проблемы: Соломка перестала разговаривать и навещать меня, а Марко вообще перестал появляться на пороге моего дома! Всё! Некому больше меня навещать! Некому появляться! А хотя, нет… погодите… один человек может-таки появиться на пороге моего дома. И его появлению я не был рад.