Шесть дней Ямады Рин
Шрифт:
И подсовывает мне под нос бумажечку с подписью прокурора. Печать на месте, не подкопаешься.
– Ну заходите... коль пришли. Обыскивайте.
Делать-то мне теперь что? Никто не знает, не? Я тоже вся на измене.
Легавые торжественно шествуют опять же в гостиную. И опаньки! А там уже вся верхушка преступного клана собралась. Гангстеров больше, но у полицейских есть оружие. Впрочем... Черт! Я так и знала! У моих гангстеров оно тоже имеется. Нет, никто ножом или пушкой не размахивает, но у парней на лицах появляется выражение... какое бывает у людей с
Сцена, хоть в кино снимай, а хоть в мраморе ваяй. Полная комната вооруженных мужиков, в углу скорчился зашуганный господин Ким, под потолком весь в развевающихся нездешним ветром шелках завис сияющий от восторга Сяомэй, а посредине я -- в желтой пижамке с капюшончиком. Шедевр, мать его! Шар, идрить его, Судьбы!
По-хорошему, сейчас самое время сделать финт ушами. Что-то неожиданное. Например, предложить гостям пиво, а самой повалиться на диван и закутаться в плед с головой. И пусть сами разбираются. Собственно, еще вчера я бы так и сделала. Но теперь я несу ответственность за своих кланников. И как будущая глава "Трилистника" не вправе бросать дело на самотек.
– Ребята, - говорю я парням.
– Ведите себя прилично. Как, блин, цивилизованные люди. Ага? У нас же, типа, траур, помните?
Красавчик первым приходит в себя. Поправляет душащий его унылый черный галстук и вежливо так говорит:
– Ага! Здрасьте, господа легавые, добренького всем утречка. Мы тут пришли утешить бедного ребенка, потерявшего единственного родственника. Сами понимаете, девочка очень расстроена, а мы ей не чужие все-таки.
Полицейские очень даже понимают. Особенно, детектив Дайити.
– Мои дорогие...
А! Чего уж теперь стесняться-то? Всем и так всё ясно.
– Мои дорогие братья уже уходят. Им надо готовиться к погребению моего безвременно почившего дядюшки.
Кланники стоят рты разинув. Вот же ж дубьё!
– Правильно я говорю, братья мои дорогие?
– настаиваю я.
Молчание. А потом брату Фу прилетает пинок пониже пояса от доброго брата Сейдзи.
– Доооооо!
– орет тот.
– Нам уже пора!
Полицейским волей-неволей приходится посторониться, чтобы пропустить гангстеров на выход. Остается только Мелкий.
– Всего наилучшего, братья!
– щебечу я им во след.
– Берегите себя!
Последним пытается выскользнуть господин Ким, но его останавливает детектив Дайити.
– Заложник?
Путанные объяснения испуганного домовладельца только усугубляют его положение. Расспросов и объяснений хитрожопому клопу теперь не избежать. Чтобы знал - длань нашего правосудия не только цепкая, но и весьма когтистая.
А вот теперь настал мой черед выделываться.
– Чего стоим, господа стражи порядка?
– интересуюсь.
– Обыскивайте. Время идет, а я еще даже в уборной не была. Кто хочет водички -- в холодильнике. Пиво там же... Черт! Вы ж на службе! Растворимую кашу не предлагаю.
Явив тем самым необходимый минимум гостеприимства, устраиваюсь на диване и в плед заворачиваюсь. Всё! Я -- в домике. Мелкий рядом и он на страже. А с меня хватит дурдома.
Легавые разбредаются по квартире и принимаются шмонать каждый уголок в моем доме. Все, кроме детектива Дайити. Он подсаживается ко мне.
– Так как все-таки ваша сумочка очутилась на месте преступления, госпожа Ямада?
– Вряд ли она пришла к дяде сама, - вздыхаю я тяжко и рассказываю ему как было дело. Скрывать мне особо нечего, кроме тематики ссоры.
– И когда я уходила... Ну хорошо, хорошо, - исправляюсь я под укоризненным взглядом детектива.
– Когда я бросила в старого... ммм... дядюшку сумочкой и отчалила, то он был живее всех живых. Орал и матерился, как в лучшие свои годы.
– Я смотрю, вы не слишком опечалены его смертью.
– Вовсе нет. Я и опечалена, и еще больше озабочена. Кстати, а как конкретно он гикнулся?
– Ваш лексикон, мисс Ямада... далек от совершенства.
– Что ж вы хотели из девушки-гангстера?
– усмехаюсь я.
– Мы все такие. А дядю я никогда не любила. Он был хитрым и злобным, очень опасным человеком, который тридцать лет держал всех в кулаке. И совсем немного извращенцем. Если я правильно догадалась в какой обстановке он помер.
Дайити очаровательно смущается и розовеет гладко выбритыми щеками. Ну, какая лапочка!
– Вы правильно догадались, но подробности являются тайной следствия.
– То есть он не просто скопытился от повышенного кровяного давления в самый ответственный момент?
– уточняю я.
– Если эксперт подтвердит мою догадку, то мы смело назовем это убийством, - отвечает легавый.
– Итак, кто же мог желать смерти вашему дяде?
– Все подряд, - хмыкаю я.
Дядя Кента за 35 лет преступной активности нажил себе неисчислимое множество врагов. Примерно сто из них готовы остаток дней своих провести в тюрьме лишь бы изничтожить главу "Трилистника".
– А вы, Рин?
Тут есть о чем призадуматься.
– В первый раз я крикнула ему "Чтоб ты сдох, сука!" лет в четырнадцать, - припоминаю я.
– До этого момента только думала. Но зато по многу раз на день.
– А кроме того, вам выгодна его смерть, как никому другому, госпожа Ямада. Вы ведь унаследуете всё его имущество и самое главное -- главенство над "Трилистником".
И в эту секунду меня вдруг озаряет. Мысль прекрасная и соблазнительная пронзает мой мозг насквозь.
– Имущество... Недвижимое и движимое... О да!
Я себя практически не контролирую -- мерзко хихикаю, потираю ладони и злобненько так скалюсь, производя на легавого, должно быть, не самое лучшее впечатление. Даже Мелкий на меня косится с подозрением.
Ну и пусть! Я ведь теперь стану хозяйкой Боко! Всё, сучий сын, ты попался!
Моя квартира просто создана для обысков -- просторная, чистая, минималистично обставленная. Ищи не хочу, хоть вдоль, хоть поперек. Везде светло, всё видно. Никаких труднодоступных мест. Пусть-пусть ищут.