Шесть футов земли истлевшей
Шрифт:
На этом моё знание вопроса заканчивается, моя дорогая Мадлен. Эта история оставляет меня с трясущимися руками и седыми волосами, хотя мне ещё только тридцать один год.
Как раз перед тем, как я покинул Гундрена и самого Епископа Дорнхайма, я слышал, что гроб исчез.
Каким образом? Понятия не имею.
На этом моя исповедь окончена.
То, что мы
Я знаю это.
Но именно этот пример - пламя, которое зажжёт земли, как ничто прежде, и принесёт сотни смертей невинных жертв.
Я не отрицаю, что существует в этом мире и истинное зло! Но оно - такая редкость...
Однако, если эта редкость попадёт в руки такого монстра, как Гундрен, то даст ему повод и оправдание для бессмысленных убийств и разбоя.
Всё, моя милая сестра, моя дорогая Мадлен. Больше я не скажу ни слова.
Прости своего брата, но не жалей его: он сделал то, что сделал, будучи в здравом уме.
Храни Господа нашего в сердце своём, и пусть он защитит тебя от зла. Но помни, милая моя: в эти тёмные времена такое зло, как Верден, встречается очень и очень редко, а вот зло, подобное Гундрену, напротив, становится слишком распространённым.
Прощай, моя дорогая сестра.
Искренне любящий тебя брат,
Гензель Зондерхайм".
Немного озадаченный, я отложил в сторону копии старого письма, на мгновения погрузившись в эпоху четырёхсотлетней давности.
Все эти невинные жертвы.
Но не все из них были невиновны, если верить только что прочитанному мной письму.
Я не сомневался, что письмо было древним, но было ли сказанное в нём правдой?
Даже при воспоминании о Крофте - или о том, кем он стал - я продолжал сомневаться.
Всё было настолько неправдоподобным.
Но в глубине сердца, признаю, я уже поверил написанному.
Предполагаемые события в Кобольддамме говорили о человеческих существах, делящихся, как клетки; о людях, сросшихся вместе, словно в какой-то извращенной стадии бинарного деления.
И разве не об этом же подумал я сам, когда увидел останки Вердена?
О том, что скелет колдуна выглядит так, словно начал почковаться во время сожжения?
Конечно, тогда шёл дождь, по земле стелился туман, свет фонаря был тусклым, а я устал от тяжёлого физического труда... Но тот скелет не был обычным.
Я вспомнил, о чём тогда подумал: костяк Вердена выглядел так, будто два скелета решили слиться воедино, либо один скелет решил расщепиться надвое.
Безумие. Неужели я всерьёз об этом думал и верил в это?!
Да, думал. И верил.
Ладно, допустим.
Алардус Верден призвал нечто. Нет, не христианского дьявола, а кого-то из тех сущностей, о которых мне рассказывал Крофт, начитавшись древних книг.
Сущностей, что были гораздо древнее, чем само христианство, да и мир вообще. Абсолютное вселенское зло.
Возможно, из другого измерения.
Что мне тогда сказал Крофт?
Что-то вроде "они разгуливают не по тем пространствам, о которых мы знаем или можем догадываться, а за их пределами, меж мирами".
Значит, Верден призвал это наделённое сознанием зло из другого измерения, и оно его заразило, поглотило, изменило его биологию, пока его организм не стал абсолютно чужд нашему миру.
А затем болезнь начала захватывать всё новых и новых жертв, расползаясь, как злокачественная опухоль.
Он заразил всех в той деревеньке, и они, в свою очередь, тоже начали делиться.
И это начало бы бесконтрольно расти в геометрической прогрессии, пока полностью не захватило бы весь наш мир через определённое время.
К счастью, отряд охотников на ведьм пресёк заразу раньше.
А Алардус Верден, источник заразы, был обезглавлен, сожжён и заперт в гробу.
И гроб этот находился глубоко в земле в тайном месте, пока мы с Крофтом не раскопали его...
И тогда...
Господи, что же мы выпустили на свободу?!
Дрожащими руками я снова взял письмо Крофта.
Начал читать с того места, где остановился.
Там оставалось уже немного.
"Если ты сделал то, о чём я тебя просил, Криг, значит, ты знаешь всё, что тебе следует знать.
Мне жаль, что я втянул тебя в этот бардак.
Я понятия не имею, что мы высвободили; что мы выдрали из земли, как гнилой зуб.
Наверно, ты сейчас уверяешь себя, что всё, написанное в письме, полная чушь. Я не могу тебя винить в этом.
Но поверь мне, дружище: это правда.
Ибо кости Вердена не были мертвы!
В них сохранилась жизнь!
В этих костях существовало нечто древнее и смертоносное. И мы выпустили это на волю.
Века для существа, подобного этому - ничто. Пыль. Четыреста лет или сорок тысяч - не важно.
И эти кости живы даже сейчас...
Та рука, те кости, что я взял для своей небольшой Руки Славы, не были обычными; в этих заражённых костях сохранилось дремлющая, злобная жизнь.