Шесть лет
Шрифт:
– Вы не должны быть здесь.
Я не стал защищаться или выдумывать умные реплики, а просто сказал ей, что пытаюсь дозвониться до Малкольма Юма.
– Он не в Веро Бич.
– Вы знаете, где он?
– Знаю.
– А не скажите мне?
Она неторопливо перебрала бумаги и поправила сдвинувшуюся скрепку.
– Он в хижине на озере Кане.
Однажды много лет назад Малкольм пригласил меня на рыбалку, но я не поехал. Поскольку ненавижу рыбалку. Я не понимаю её, но с другой стороны я никогда не был приверженцем простого, в стиле Дзен времяпрепровождения. Мне всегда
Или становится идеальным местом, чтобы спрятаться.
– Не знал, что он до сих пор владеет этим местом.
– Он выбирается туда пару раз в год. И наслаждается уединением.
– Не знал.
– Он никому не говорил.
– Но он сказал вам.
– Ну, - сказал миссис Динсмор, как будто это была самая очевидная вещь на свете. – Он не хочет быть там в компании с кем-либо. Ему нужно было побыть одному, чтобы писать и рыбачить в тишине и покое.
– Ага. И убежать от беспокойной, активной жизни закрытого общества Веро-Бич.
– Смешно.
– Спасибо.
– Вы находитесь в оплачиваемом отпуске. Следовательно, вам, эм, нужно уйти.
– Миссис Динсмор?
Она посмотрела на меня.
– Вы же помните всё, что я вам рассказывал в последнее время?
– Об убитых студентах и пропавших профессорах?
– Да.
– И что?
– Мне нужно, чтобы вы дали мне адрес домика на озере. Мне нужно поговорить с профессором Юмом с глазу на глаз.
Глава 33
Жизнь человека, преподающего в колледже, особенно, если он живёт на маленьком кампусе, очень насыщенная. Вы пребываете в ирреальном мире, так называемого, высшего образования. И вам здесь комфортно. И причин покинуть этот обитель крайне мало. У меня есть машина, но езжу на ней я, наверное, не больше одного раза в неделю. Я хожу пешком на все занятия и в центр городка Лэнфорд, чтобы прошвырнуться по любимым магазинам, любимым местам, зайти в кино, рестораны, или что там у вас ещё. Ещё я занимался в самом современном тренажёрном зале, который располагался в колледже. Это изолированный мир, не только для студентов, но и для тех, кто выбрал такие места для жизни.
И вы полюбите жить в снежном шаре академической либеральности и искусства.
Безусловно, это меняет ваш мозг, но, в самом деле, за неделю с небольшим с тех пор, как увидел некролог Тодда Сандерсона, я путешествовал больше, чем за все прошедшие шесть лет, вместе взятые. Может быть, это и преувеличение, но небольшое. Потасовки в сочетании с часами, проведёнными в автомобиле и самолётах, иссушили мою энергию. Я, конечно, смог сделать нереальное с помощью адреналина, но этот ресурс, как выяснилось, конечен.
Я свернулся с трассы 202 и продолжил путь через сельскую местность вдоль границы между Массачусетсом и Нью-Хэмпширом. Спина уже начала затекать. Я остановился у стенда с хот-догами Ли, чтобы немного размяться. Реклама говорила, что у них есть сандвичи с пикшей. Я взял хот-дог, жареный во фритюре картофель с сыром и Кока-колу. Всё было очень вкусным, и на какое-то мгновение, поскольку мне предстояло отправиться в эту уединённую хижину на озере, я подумал об этой еде, как о последней. Я ел жадно, купил и поглотил ещё один хот-дог, а потом вернулся в машину. Я почувствовал себя странно обновлённым.
Я проехал мимо леса Оттер. Осталось около десяти минут до дома Малкольма Юма. У меня не было номера его мобильного телефона, я даже не уверен, что он у него есть, но в любом случае я не стал бы звонить. Я просто хотел заявиться без предупреждения и посмотреть, что к чему. Я не хотел давать профессору Юму время подготовиться. Я хотел получить ответы и подозревал, что они есть у моего старого наставника. На самом деле мне не нужно было знать всё. Я и так уже знал. Мне просто нужно было удостовериться, что Натали в безопасности, что она понимает, что очень плохие ребята идут по её пятам, и если возможно, я бы хотел понять, могу ли я сбежать и быть вместе с ней. Да, я слышал о правилах и клятвах "Нового начала", но сердце не знает правил и клятв.
Должен быть какой-нибудь способ.
Я чуть не пропустил маленький знак Аттал Драйв. Я повернул налево на грунтовую дорогу и начал взбираться в гору. Я добрался до вершины и увидел, что внизу раскинулось озеро, похожее на зеркало. Люди говорят о таких местах "нетронутое", но для меня это слово приобрело новый смысл чистоты и невинности, когда я увидел воду. Я остановил машину и вышел из неё. Воздух был настолько свежим, что даже один вдох очищал лёгкие. Тишина и спокойствие были почти опустошающими. Я знал, если закричать, то мой крик отзовётся эхом, и будет повторяться и повторяться, и никогда полностью не рассеется. Крик будет жить в этих лесах, становясь всё тиши и тише, но он никогда не умрёт, напротив, он присоединится к другим звукам прошлого, и они сольются в низкий гул, что можно услышать на свежем воздухе.
Я посмотрел вниз, ожидая увидеть домик у озера. Но его там не было. Зато обнаружилось два причала, у которых было привязано два каноэ. И больше ничего. Я вернулся в машину и поехал налево. Грунтовая дорога в этом месте была не очень хорошей. Машина подскакивала на кочках и ударялась о камни. Я уже порадовался, что взял страховку, когда арендовал машину, вообще, странно думать о таких вещах в такое время, но мозг идёт по проторенной дорожке. Я вспомнил, что у профессора Юма был пикап четыре-на-четыре, не совсем в стиле академиков. Но теперь я понял почему.
Впереди я увидел два пикапа, припаркованных рядом друг с другом. Я остановил свою машину возле них и выбрался наружу. Я не мог не заметить в грязи следы от нескольких машин. Либо Малкольм ездил туда-сюда, либо у него была компания.
Я не знал, что это значит.
Я посмотрел на холм и увидел маленький домик с тёмными окнами, и ощутил, что на глазах начинают наворачиваться слёзы.
Сейчас не было мягкого утреннего свечения. Не было розового света. Солнце садилось за ним, отбрасывая длинные тени, превращая то, что казалось пустым и заброшенным, в нечто тёмное и угрожающее.