Шестая могила не за горами
Шрифт:
– Разве вы сами не сказали, что у вас нет денег? И именно поэтому вы оказались за игровым столом?
– Ну… деньги я достал. Много денег. Оказалось, что продать душу – весьма прибыльная сделка. – Он поник и захлебнулся в таких душераздирающих страданиях, что у меня защипало глаза. – Но никакие деньги не могут вылечить от рака.
Твою дивизию. Большой Р. Мой самый ненавистный враг.
– Мне нужна моя душа. Я могу все ему вернуть. Я обещал ей, что моя душа будет с ней.
Значит, женщина, которую он любил, умерла, и теперь
– Вы единственная, кто осмелился противостоять хоть кому-то из них. Никто даже думать об этом не хочет.
– И тому есть хорошее объяснение. Они весьма смертоносны.
– Я готов на все. Можете все забрать. Деньги. Машины. Все, что пожелаете. Мы с супругом в невыразимом отчаянии.
И опять меня застали врасплох. А я ведь только-только начала понимать, что вообще происходит.
– С супругом?
– Да, с Полом. Мы поженились в Массачусетсе, как только там узаконили однополые браки.
– Тогда кто эта «она», кому вы обещали провести вместе вечность?
Джойс посмотрел на меня полными слез глазами. И слезы эти были такими горькими, что я перестала дышать и почувствовала, как остановилось сердце.
– Наша дочь. Ей было три года, когда она умерла от нейробластомы. Мы обеспечили ей самое лучшее лечение, какое только можно купить, но все без толку. – Он достал бумажник, вытащил из него две фотографии и передал мне. – Знаете, каково это – смотреть, как умирает от рака трехлетняя девочка? Она была такой храброй! И хотела только одного – чтобы мы пообещали, что когда-нибудь встретимся на небесах. – Его голос надломился, а я не мигая смотрела на снимки.
С первого мне улыбалась прелестная белокурая девочка с огромными голубыми глазами. Второй, видимо, сделали после нескольких курсов химиотерапии. Безволосая макушка все той же красавицы блестела на солнце, пока сама красавица готовилась скатиться с горки. На ее губах играла широкая и ясная, как небо Нью-Мексико, улыбка.
– Мы обещали ей, что снова увидимся. Пол не знает, что я натворил. Не знает, что я не могу сдержать обещания.
Не знаю, от чего у меня в горле встал ком размером с бейсбольный мяч. От горя Джойса или от моего собственного. Как бы то ни было, я не сумела сдержать слез, глядя на ангела в руках отца.
– Когда ее не стало? – выдавила я, чувствуя, как скорбью сдавливает грудь.
– Вчера. – И Джойс расплакался, уткнувшись лицом в ладони.
Обойдя стол, я обняла Джойса и зарыдала вместе с ним. С этой частью своих обязанностей я всегда справляюсь хреново. С той частью, которая касается оставшихся в живых родственников. Их скорбь, их горе тяжким грузом ложатся мне на сердце.
Я почувствовала Рейеса. Ощутила его жар до того, как он вошел в кабинет. Он не стал вмешиваться. Отступил к стене и смотрел, как смертельная боль стирает меня в пыль.
Глава 4
Мой бойфренд говорит, что я его преследую.
Правда, он не совсем мой бойфренд…
Статус в соцсети
Проводив мистера Джойса к выходу, я пообещала сделать все, что смогу. Понятия не имею, все ли в порядке у него с головой, но уж точно выясню.
– Что там у нас? – осторожно поинтересовалась Куки.
– Клиент, который продал душу дьяволу.
– Еще один? – Она всегда знает, что сказать.
Немного смутившись, я улыбнулась ей так широко, как только сумела в сложившихся обстоятельствах:
– И не говори. Когда уже люди хоть чему-нибудь научатся? – Я оглянулась на Рейеса, который все еще молчал. Он видел, как меня прорвало. Тут уже не до смущения. Мне было стыдно. – Такое вообще возможно?
– Возможно, - ответил он, и я почувствовала излучаемые им искренние сожаления.
– Тогда мне предстоит сыграть в карты.
Я взяла сумку и двинулась к двери. Рейес отлепился от стены и пошел за мной.
– Шутишь?
– Ни капельки. Мои намерения серьезны, как нейробластома.
На этот раз он не ответил. Знал, что ничего не добьется. Прогресс налицо.
Я остановилась у стола Куки:
– Ты же вечером переоденешься?
– А с этой одеждой что не так?
– Ничего, если ты собираешься сбежать с цирковой труппой.
Громко ахнув, она угрожающе сощурилась:
– Надо было запереть тебя в кабинете с мачехой, а не пользоваться этим дурацким интеркомом с кошмарной распродажи, чтобы тебя спасти.
Пришла моя очередь громко ахнуть. Вдобавок я обвиняюще ткнула в нее пальцем со всем присущим мне актерским талантом:
– Распродажа была крутая. Кому не понравятся манатки очень даже неплохого таксидермиста? – Куки вздрогнула, вспомнив подробности, и я добавила: - А интерком и близко не такой дурацкий, как этот наряд.
Выражение ее лица стало суровым, и я почувствовала, как ослабевает тяжкий груз горя. Как хорошо, что у меня есть Куки! Подмигнув ей, я вышла из офиса. Нужно было подготовиться к сегодняшнему вечеру.
Но первым пунктом в списке дел был дядя Боб.
Проходя по стоянке к моему дому, я взяла у какого-то бездомного с морщинистой кожей и без нескольких зубов карточку, на которой было написано «ЖИВИ СВОБОДНО ИЛИ УМРИ». Взамен ссыпала ему всю оставшуюся мелочь. Дом был моим в прямом смысле слова. Его купил мне Рейес. Понятия не имею, что делать с многоквартирным домом, но мысль о том, что он принадлежит мне, приятно грела душу.
– Ты не будешь играть в карты, - заявил Рейес, все еще шагающий за мной.