Шестая организация
Шрифт:
– Да нет, почему?
– нахмурилась она.
– Я могу! Здесь нет ничего страшного! Там, - Лин нервно дернула плечом, - живут мои родители. Приемные...
Она рассмеялась тихо и зло. Приемные родители - так она считала. Нормальное обычное детство, перемены в жизни случились, когда она училась в старших классах. Отец всегда любил выпить, но, в общем-то, это ничему не мешало. Проблемы начались позднее... Клиники отказывались от такого пациента, ведь не соблюдался главный принцип - больной должен хотеть выздоровления... Мать и дочь поначалу пытались как-то повлиять на мужчину в редкие дни трезвости, но вскоре
– Я не понимаю, как... Как можно плакать и грозиться разводом, а потом тоже начать... Чтобы быть ближе". Я тоже не понимал и не говорил ничего, просто слушал.
И вот, будучи уже вполне самостоятельной девушкой со сложившимся характером, Лин придумала себе сказку. Она признавалась в этом с таким ярким, пробивающимся стыдом за саму себя, что мне казалось, сейчас здесь сидит человек, которого я никогда не знал. Лин сказала себе, что в детстве ее удочерили эти странные люди, а настоящие родители по каким-то, несомненно, важным причинам были вынуждены ее оставить. И вполне возможно, сейчас наблюдают за ней, а потому надо стараться. Надо добиваться успехов столь значительных, чтобы они непременно о них услышали. Надо быть лучше ради них - мол, смотрите, я взберусь на вершину, потому что я ваша дочь, я не могу иначе при таких родителях...
– Так и что?
– спросил я, когда Лин замолчала.
– Почему ты отказалась от этой выдумки?
– А вот это уже заслуга леди Беаты, - хмыкнула девушка.
– Фантазия у меня зашкаливала, но я никогда не распространялась о том, во что поверила сама... Перестала здесь жить, когда получила от мединститута комнату в общежитии, вместе с доступом в научно-исследовательский...
Перестала каждый день слушать и успокаивать мать, перестала пытаться заставить их разойтись - "она ведь выбрала, а в детстве говорят, что нельзя учить родителей жизни..." У нее появилось больше сил, еженедельный визит - из чувства долга оставить на полке немного денег, зная, что они будут пропиты, - почти не выбивал из колеи. Институт, работа, институт - Лин устраивала такая жизнь и выдуманная для личного пользования байка о настоящих родителях. И вот тогда поступило первое предложение от Крылатых... Встреча с их представителем, доброжелательная беседа и восторг, охвативший Лин в преддверии всех открывающихся перспектив. Одна ошибка, сломавшая все.
– Меня еще в институте предупреждали, что семья не сыграет мне на руку, - объясняла Лин.
– Глупость это, но ты ведь сам знаешь, как много значит сейчас репутация... А заберись я высоко, интерес к моим родителям обязательно бы проявился, и вот тогда...
Она не договорила, со злостью вдавив окурок в обшарпанную доску скамейки. Мы говорим, что живем в просвещенную эру, когда плевать, кто ты и откуда, главное - что сделал, но это не так. Потому что если нужен повод очернить, то его найдут где угодно, а народ с радостью подхватит, забыв обо всех высоких идеалах. Отец Лин к тому времени уже давно бросил работу и перебивался халтурой, вполне возможно, занимался чем-то незаконным, из квартиры пропало много вещей, зато появились откровенно пугающие "друзья", а мать прямым текстом говорила, что лучше дочери не появляться здесь вообще.
И вот представитель Крылатых предложил выход - о ее родителях просто забудут. Пусть они
– Они мои родители, - пробормотала девушка.
– Вот так вот... А на это, по-настоящему, ты понимаешь, готовы закрыть глаза только преступники или наша Шестерка. Вот я и выбрала себе место работы...
Лин получала и новые предложения от Крылатых, но согласиться на них не могла. Доучилась и ушла в Шестую организацию. Обычно, когда предлагают все блага, а человек от них отказывается, он начинает жалеть о своем поступке... У Лин хватило характера радоваться тому, что мечте многих она раз за разом говорила громкое "Нет!".
– У них хватало наглости напоминать мне об... этом, - проговорила Лин задумчиво.
– Давать понять, что я ничего толком не добьюсь... Только вот без той сказки мне уже и не требовалось мировое признание. Мне хватает, что мной дорожат в Шестерке, хочешь верь, а хочешь...
– Дорожат, - улыбнулся я.
– И... как это ничего не добилась?
Лин смотрела на меня с полминуты, а потом рассмеялась.
– Конечно, я вряд ли когда-нибудь буду присутствовать на научной конференции, но если что...
– Знаешь, на какую тему у меня диссертации?
– внезапно спросила Лин.
– У тебя их несколько?
– Только две, обе неоконченные. Ну, так?..
– Опыты со смертью. Поднятие зомби без некромантии и прочий маловразумительный бред, - предположил я.
– Это вторая, - кивнула Лин, вновь погрустнев. Она криво ухмыльнулась.
– Первая по теме излечения зависимостей без психологического желания пациента. Принудительно... Даже если я ее закончу, и проведу все опыты, и докажу, и... В общем, это все равно будет считаться нарушением прав человека. И мне уж точно не представлять эту работу научному сообществу...
– Ты, главное, закончи, - помолчав, ответил я.
– А потом мы что-нибудь придумаем.
– Кстати, - склонив голову, продолжила Лин.
– Я и твои права нарушила, проведя такую операцию без твоего согласия или разрешения родственников...
– Что за чушь!
– отмахнулся я.
– Я бы тебя придушил, скажи ты хоть что-то моему деду!
– И все-таки, - вздохнула Лин, искоса глядя на меня, - у тебя есть причины меня ненавидеть... Ты можешь подать на меня в суд...
– Да, конечно!
– обхватив девушку за плечи, я заставил ее подняться со скамейки, иначе поток речи не прервется, а излишнее самокопание никому не приносило пользы.
– Конечно, могу! Вот просто хоть начинай уже искать адвоката... Лин. Я хотел тебя уничтожить ровно полчаса и в то время еще не мог толком пошевелиться. Возможно, в этом тебе повезло...
– я пожал плечами и признался:
– Но вскоре я понял, что не могу тебя ненавидеть.
– Странно, - пустым голосом отозвалась Лин.
– Почему так?