Шестеро против Темного

Фирсанова Юлия Алексеевна

– Ты живешь не разумом, но сердцем, по его велению. Я ценю это, хотя временами и жутко злюсь на твою неосмотрительность.

– Нет, так дело не пойдет, – категорично заявила польщенная девушка. – Народ нас не поймет! Чтобы Терю проняло, комплименты должны касаться внешности. Глаз, губ, ну и, – Элька неопределенно помахала в воздухе рукой, – всего прочего. – Короткий взгляд на Гала явственно подсказал, что на такой описательный подвиг он не способен в принципе, и Элька предложила: – Стихи, что ли, почитай. Ты знаешь какие-нибудь стихи? Лиричные стихи, а не героические оды о сражениях и великих воинах?

– Да, – почему-то резко посмурнев, кивнул Эсгал. – Но я не знаю,

понравятся ли они тебе.

– Да какая на фиг разница, мы ж не на конкурсе поэзии, главное читай с выражением и погромче! – покрепче вцепившись в шею «любовника» и нежно заглядывая ему в глаза, посоветовала колдунья. Она ожидала услышать какие-нибудь рифмы в стиле несравненной королевы Бьянхе, про которые сплетничал Рогиро, но ради «мира в мире Алторана» готова была вынести и не такое.

Сосредоточившись на предмете, Эсгал начал громко, как просили, и даже с выражением читать, роняя слова, точно мелкие жемчужины. Это был мелодичный и звучный язык, почти незнакомый Эльке. И стихи, словно ожившая музыка, застывали в пропитанном запахами стряпни воздухе трактира, даруя на несколько секунд, что звучали, иной, куда более возвышенный аромат. В той речи были дивный ритм и мелодия, с трудом поддававшаяся переводу:

Сравню ли я тебя с благоуханной розой,Чей дивный аромат пленяет и манит,Что заставляет сердце буйно биться,И кружит голову, пьяней вина пьянит.Сравню ли я тебя с звездою, воссиявшейВ глухой ночи, чей путеводный светМеня привел на верную дорогу,Чью красоту не гасит ветер лет.Сравню ль тебя с костром, чье пламя согреваетИ в самый жуткий хлад мой одинокий стан.Любуюсь и молюсь, в твоем огне сгорая,И радуюсь тому, что светом я избран… Ты жизнь и красота! К чему мои сравнения,Пустых словес тщета и шелуха,Ты – это только ты, живое воплощениеВсего, что я люблю. Так будет на века.

Только когда последнее слово повисло в полной тишине трактира под поэтичным название «Сломанная подкова», люди, замершие неподвижно и ловившие каждое слово незнакомца, вспомнили о кружках с недопитым пивом и мисках с не успевшим остыть мясом и кукурузой. Игроки вернулись к начатой игре в кости. Перевернул свой стаканчик и выругался сквозь зубы проигравший в очередной раз Нал. В зал вновь словно бы неохотно возвратились обычные земные звуки. Никто не собирался выяснять, с чего это суровому воину вздумалось читать стихи своей девушке именно здесь и сейчас, но в душах людей остался отзвук настоящего чуда.

Разочарованный в своих надеждах Теря, в глазах которого, заблестевших непролитыми слезами, отразился весь мир обманутых романтиков, быстро вскочил из-за стола и, не разбирая дороги, выбежал из трактира. Он понял, что мужчине, читающему такие стихи женщине, не нужны ухаживания ученика данов.

«Да здравствует Великая сила искусства!» – мельком подумала Элька и, нежно погладив длинные волосы Гала, такие мягкие, что так и тянуло потрогать еще и еще разок, протянула:

– Чудесные стихи. Эльфийские, кажется? Ты знаешь автора?

– Тебе понравилось? – неподдельно удивился суровый воитель, выглядевший каким-то удивительно уязвимым и беззащитным, даже несмотря на перевязь с длинным мечом. Он искал малейший подвох в словах девушки и не находил.

– Очень, – как всегда искренне призналась Элька. – Я не профессиональный литературный критик. Все точности рифм, соблюдения размеров – фигня, такое не для меня, главное, есть в стихах душа или нет, мертвые они или живые. В этих есть жизнь, поэтому они мне очень нравятся. Спасибо, что прочел! Я бы сборничек такого автора полистать под настроение не отказалась.

– А ей никогда не нравилось, она смеялась и говорила, что мое дело война, а поэзию надо оставить Джерису, – словно про себя пробормотал воин, кажется, даже не сознавая, что говорит вслух и что именно говорит.

– Это действительно твои стихи? – благоговейно догадалась потрясенная Элька.

– Да, – смущенно покаялся воитель, будь у него возможность исчезнуть из зала, он бы без сомнения воспользовался ею, хоть и не в привычках Гала было спасаться бегством от чего бы то ни было.

– Знаешь, я тебе сейчас одну гадость скажу, ты только не обижайся сильно, – отключив слышимость всей команде, заодно с окружающей толпой, шепнула Элька на ухо Галу, еще сильнее вцепившись в него для страховки, чтобы не вздумал скрыться с «места преступления». – Хоть о покойниках или хорошо или никак, но я все равно промолчать не смогу. Твоя жена была сука неблагодарная! После таких стихов не смеяться надо, а крепко-крепко целовать поэта и тащить в спальню!

Эсгал по цвету почти сравнялся со свеклой, но попытки вскочить или ссадить Эльку с колен оставил, только как-то судорожно вздохнул и в ответ неуверенно погладил девушку по светлым, чуть растрепавшимся волосам.

– Блин, почему одним всё, а другим ничего? – тем временем, выйдя из культурного шока, в шутливом возмущении бормотал Рэнд на ухо Мирей. – Галу и меч, и талант воителя, и двойное оборотничество, да теперь еще, оказывается, он – поэт, а я? Я только шулер и вор!

– Зато какой! – подбодрила приятеля Мирей, очарованная пронзительно откровенными стихами сурового воина. Элька права, что размер, форма или ритм, если в строках сквозить такое чувство!

– Ну ладно, – зашмыгал носом «утешенный» Фин и вернулся к наблюдению как раз вовремя. С крыльца трактира вернулись довольно потирающий руки Лукас и горстка его восхищенных почитателей. Люсин и Телам не уставали тараторить на ходу, перемежая речь восхищенными вздохами и охами:

– Какое оригинальное решение, какая тонкость плетения! Настоящий мастер! А где Теря?

– Теря убежал, может, живот скрутило, кукурузки переел, – просветила гулинцев проказница Элька, соскакивая с коленей Гала, и спросила Лукаса, опуская самодовольного мага из эмпирей на землю:

– Ну как? Разогнал тучи по-быстрому?

– Нет, мадемуазель, но отправил их странствовать несколько западнее Гулина, чтобы гроза не выбралась на дорогу, по которой мы собираемся следовать, – присев на свое место отчитался Лукас и приложился к кружке пива, восполняя недостаток влаги в организме, вызванный сложными магическими манипуляциями на неизвестном поле. Впрочем, не очень сложными, если б мосье перетрудился, то попросил бы принести воды, чтоб не туманить голову даже незначительно. – Но, надеюсь, нам больше не придется заниматься управлением погоды. Я не рискую использовать местную энергию, а мои личные запасы силы отнюдь не безграничны.