Шестое правило дворянина

Герда Александр

Кардинал, лишь усмехнулся в ответ.

— Должен сказать, что молодые люди в вашем возрасте столь самоуверенны...

— Так вот — я пришел с миром, — продолжил Соколов, не обратив внимания на слова Хавьера Рабадана. — И у меня есть интересное предложение для вас, магистр.

— Интересно было бы о нем узнать. Хочу вас предупредить — разглашать имя заказчика также не в наших правилах.

— Ну да, разумеется — древние традиции ордена и все такое... Понимаю, — улыбнулся граф. — Поверьте, у меня столько врагов, в том числе и тех, чьи имена мне пока не известны, что еще

одна загадка не сыграет слишком большой роли. Впрочем, это не значит, что я не хотел бы знать этого в данном конкретном случае. Однако, как я уже сказал, у меня очень выгодное предложение, так что думаю, что в скором времени вы передумаете.

— Даже не знаю, что это может быть, ваше сиятельство, — величаво произнес Кардинал и в его глазах появился алчный блеск.

— Я хочу предложить вам вашу жизнь, — сказал граф. — Но взамен вы должны будете сделать две вещи. Первое — назвать имя заказчика. Второе — выплатить мне один миллион рублей за причиненные беспокойства.

Хавьер Рабадан издал звук, который больше был похож на жалобный писк. Никогда ему не приходилось слышать ничего подобного. Еще более возмутительным было то, что это происходило в его личной резиденции, можно сказать — в самом сердце ордена!

Просто немыслимо. Похоже он не ошибся насчет этого парня — он и в самом деле сумасшедший.

— Что за бред... — хмыкнул Кардинал. — Вы в своем уме, граф?

— Я бы на вашем месте не стал спешить с ответом, магистр. Прежде как следует подумайте над моим предложением, — посоветовал ему Соколов. — Давайте рассуждать как умные люди. Вы пытались меня убить, создали мне определенные неудобства — разве я не имею права попросить за это компенсацию?

Глава ордена убийц смотрел на молодого русского дворянина и никак не мог поверить, что это сейчас и в самом деле с ним происходит.

— Да и потом, разве я не имею права узнать имя человека, который меня заказал? Согласитесь, вполне себе здравое пожелание. Я думаю вы бы на моем месте тоже заинтересовались этим вопросом.

— Я ведь могу расценить ваши слова как угрозу, — мрачно сообщил графу Кардинал.

— Так я этого и не скрываю, — улыбнулся тот в ответ. — Неужели вы думаете, что я вас боюсь? Поверьте, нисколько. Иначе я бы не пришел к вам сюда совсем один. Погодите-ка, меня осенила догадка... Может быть вы полагали, что я стану просить вас оставить меня в живых и даже предложу вам за это денег?

Хавьер Рабадан бросил быстрый взгляд на молодого человека — вообще-то у него была на это надежда. По крайней мере он рассчитывал, как минимум, выбить из Соколова крупную сумму за имя заказчика. Ну а потом получить деньги и от барона Леонора де Линьолы, за то, что орден оставит его в покое.

— Если так, то вынужден вас разочаровать. Я не заплачу вам ни копейки, — тем временем продолжил говорить молодой граф. — А вот с вас намерен получить по полной. Согласитесь, миллион не такая уж и большая сумма за вашу собственную жизнь, разве нет?

— Никто и никогда не угрожал ордену «Люди Браво», — злобно процедил Кардинал.

— В таком случае поздравляю вас с почином, магистр — будем считать, что я первый.

— Неужели вы думаете, что я приму ваше предложение, граф? — Хавьер Рабадан пытался говорить уверенно и делал вид, что слова Соколова не заставили его смутиться даже на мгновение, хотя на самом деле это было не так. — О чем вы думали, когда решились приехать ко мне с этим?

— По правде сказать я не рассчитывал на слишком теплый прием, но полагал, что вы окажетесь более сообразительным. Вы ведь взрослый, здравомыслящий человек, а ведете себя как избалованный старик с манией величия.

От такой наглости магистр просто опешил. Он замер на месте и его рот невольно раскрылся в порыве что-то ответить дерзкому молодому человеку, вот только Кардинал никак не мог придумать, что именно должен сказать. Имелись ли вообще слова, которые были уместны в данном случае? Если да, то ему в голову они не приходили.

Постояв с минуту, ему все же удалось взять себя в руки и сдержаться от криков.

— Не переходите границ дозволенного, граф... — прошипел он.

— Вот этого не нужно, — небрежно отмахнулся от него Соколов. — Вы отдали поручение убить меня, так что не вам говорить мне об этом. Честно говоря, поначалу я и в самом деле думал покончить с вами, но потом решил пожалеть ваш долбаный орден. Тех, кто явился ко мне — я убил, лично к вам вопросов у меня нет.... Пока, во всяком случае... Так что советую подумать над моими словами. Второго шанса я вам не дам.

— Думаю наш разговор окончен, — сказал на это Хавьер Рабадан.

— Плевать мне на то, что вы думаете, магистр. Наш разговор будет закончен лишь после того, как вы выполните мои условия, а до этого момента я буду считать, что мы не договорили, — в голосе Соколова появилась не свойственная молодым людям сталь и твердость. — Если хоть одна паскуда из вашего гадюшника явится ко мне, то можете считать себя трупом. Надеюсь, я понятно говорю? На все про все даю вам десять дней — потом пеняйте на себя.

Граф и Кардинал посмотрели друг другу в глаза и вдруг молодой человек улыбнулся:

— В остальном был рад с вами познакомиться. У вас прекрасная резиденция, мне понравилось, — он кивнул. — Провожать меня не нужно, дорогу я запомнил. Всего вам наилучшего, магистр. Надеюсь у вас хватит мозгов отнестись к данному разговору всерьез.

Хавьер Рабадан смотрел в спину удаляющемуся от него Соколову и чувствовал себя так, будто его только что окунули в кучу дерьма. Впервые в его жизни кто-то позволял себе так с ним разговаривать.

Он привык к тому, что около его ног ползают на четвереньках и просят о пощаде, а не приходят к нему в дом и угрожают смертью. Может быть этот молодой человек и в самом деле больной на голову? Да нет, не похоже. Выглядел Соколов совершенно здоровым и уверенным в себе. Вот это-то и пугало его больше всего.

К тому же, не стал бы Романов приближать к себе кого попало — просто так близко к трону никого не подпустят, это и ослу понятно.

Ох... В какое же дерьмо он вляпался, когда связался с этим дураком Де Линьолой! Что теперь делать с этим психом из Российской империи? Убить? А если он и в самом деле потом за ним явится, как тогда?