Шестое вымирание
Шрифт:
– Разве это не прекрасно? – спросил Каттер Элвз.
Кендолл хотел возразить, ответить резко, но не смог. Сидя на балконе с чугунным ограждением, он смотрел на открывающуюся взору неописуемую красоту.
Солнце только-только показалось над кромкой тепуи. За ночь грозовые тучи рассеялись, и сейчас над головой простиралось невозможно голубое небо, однако клочья тумана все еще цеплялись за плоскую вершину горы, усиливая иллюзию того, что остров парит в облаках. Утренний свет окрашивал туман в янтарно-желтый и дымчато-розовый цвета. Само плато, казалось, сияло светом нового
Перед лицом столь вдохновляющей красоты так хотелось расслабиться, открыться, но Кендолл держал себя в руках. Он сидел напротив Каттера, напряженно распрямив спину. Между ними на столике с завтраком раскинулся калейдоскоп разноцветных фруктов, темные куски хлеба, тарелки с яичницей и овсяной кашей.
И ничего мясного… только не у Каттера Элвза.
Хесс чуть притронулся к еде, но аппетита у него не было – желудок болезненно сжимался при одной мысли о том, что таил новый день. Каттер рассчитывает, что он будет с ним сотрудничать, поделится своими знаниями. Но Кендолл приготовился ответить ему отказом.
«Я буду держаться столько, сколько смогу».
В прошлом мало кому удавалось противостоять Каттеру Элвзу, и Кендолл был уверен в том, что с тех пор мало что изменилось. Ночью он думал только о том, какие мучения его ожидают, и страх не давал ему заснуть. А любые мысли о бегстве – даже о том, чтобы броситься вниз с обрыва, – отметались верзилой, неотступно следующим за ним по пятам.
И даже сейчас Матео маячил у двери на балкон.
Предприняв попытку увести разговор от того, что его ждало, Кендолл перевел взгляд на своего тюремщика.
– Матео… он уроженец здешних джунглей. Как и его сестра, твоя жена. Из какого они племени? Акунцу? Может быть, яномами?
Еще с тех времен, когда он искал во влажных тропических лесах Бразилии экстремофилов, Кендолл помнил названия некоторых местных племен.
– Ты смотришь на них глазами западного человека, – с укором заметил Каттер. – Все племена отличаются друг от друга, и это становится очень заметно, если только пожить среди них. На самом деле Матео и моя жена из племени макукси. Индейцы макукси являются коренными жителями этих мест. Они живут в этих лесах тысячи лет, в полной гармонии с природой, как и любая травинка, цветок или змея. Но у этого племени также есть особая отличительная черта.
– И какая же? – спросил Кендолл, рассчитывая подольше задержать разговор на этой теме.
– Среди макукси необычайно высок процент близнецов, как однояйцевых, так и разнояйцевых. На самом деле Ашуу – одна из тройни. Очень примечательный факт. У нее есть еще сестра-двойняшка, а вот Матео – их разнояйцевый брат.
Кендолл наморщил лоб. Две девочки-двойняшки и мальчик. Ему доводилось слышать о подобных необычных случаях – о женщинах, рожавших двух однояйцевых близнецов и третьего ребенка, разнояйцевого, который называется «одиночкой». И хотя теоретически такое могло происходить естественно, как правило, подобные роды были следствием применения противозачаточных препаратов.
Кендолл
– Как ты думаешь, то, что Матео «одиночка»… не этим ли объясняются его необъятные габариты?
– Вполне возможно. Быть может, генетическая аномалия является вторичным последствием необычных родов. Но меня гораздо больше интересует то, насколько высок процент близнецов среди макукси. Я ломаю голову, нет ли в здешних тропических лесах какого-либо естественного аналога противозачаточных средств, какого-либо неизвестного фармацевтического вещества.
Это действительно было очень интересное предположение. Влажные тропические леса дали миру множество самых разных лекарственных препаратов, от противомалярийного средства до мощных онкологических лекарств. И, определенно, тут еще предстояло сделать множество открытий. Разумеется, в том случае, если влажные тропические леса будут существовать и дальше, если их не выжгут и не выкорчуют ради сельскохозяйственных угодий, не вырубят на пиломатериалы.
Но тут вставал другой вопрос.
– Тебе многое известно о макукси, – сказал Кендолл. «Ты даже завербовал их служить тебе». – Но каким образом ты добился такой степени доверия? Особенно поселившись здесь, наверху. Как ты сам говорил, здешние индейцы относятся к тепуи с трепетным ужасом.
– Только не макукси. Они почитают эти плоские горы, считая их обителью богов. Индейцы уверены в том, что древние тоннели, пещеры и проходы ведут в подземный мир, где гиганты хранят мудрость веков. – Каттер устремил взор за простирающийся за балконом зеленый полог. – Быть может, в этом они правы.
Кендолл решил, что Каттер считает себя самого одним из этих богоподобных гигантов, хранителей великих знаний.
– Известно ли тебе, что мой великий предок Катберт Кэри-Элвз был священником-иезуитом? – продолжал Каттер. – Он двадцать три года прожил среди макукси, которые почитали и любили его. Память о нем до сих пор хранится в преданиях племени, передаваемых из поколения в поколение.
У Кендолла мелькнула мысль, что этот расчетливый и настойчивый человек, сидящий напротив, использовал прошлое, чтобы подчинить себе простодушных индейцев. Может быть, он и на Ашуу женился именно ради этой цели, чтобы сцементировать свою связь с племенем? Хесс знал, как свято индейские племена чтут семейные узы, а также память о предках, даже мусор, оставленный минувшими поколениями. Для того чтобы выжить в этих суровых джунглях, обществу необходимо быть тесно сплоченным, каждый должен помогать ближнему.
Порывисто встав из-за стола, Каттер потер руки.
– Если ты насытился, нам пора приниматься за работу.
Кендолл с ужасом ждал этого момента. Усилием воли он заставил себя встать, полный решимости по крайней мере выяснить то, что задумал Каттер, – после чего оказать отчаянное сопротивление.
Элвз провел его назад в дом, к шахте лифта, отделанной изящной кованой решеткой, какие можно увидеть в старой французской гостинице. Как только гость в сопровождении следующего за ним тенью Матео вошел в кабину, Каттер нажал самую нижнюю кнопку.