Шиншилла
Шрифт:
– Ну что, девчонки, развлечемся? – Химчан, устав от его приговорок и того, что приемная сестра не давала дубасить мерзавца, развернулся и вышел из комнаты. – Что? Кто первая? Это для меня ново, но я с радостью попробую.
– Не думаю, что нас это прельщает. – охладила я его пыл и потянула Херин прочь, в коридор.
– Эй, а если мне что-то понадобится? Со мной должен кто-то остаться, я же совсем немощен!
– Моя спальня по соседству, крикните, если что, – успокоила его фальшивое беспокойство девушка.
– Я уже кричу! Херин, останьтесь, прошу вас, как видите, я совершенно безобиден и при всем
Мы вышли, прикрыв за собой дверь и не дослушивая его признания и порывы. Похоже, мы совсем его распустили, и он забавлялся своим положением. Но такое бывает и после долгого напряжения. Может, это такая скрытая форма истерики? С другой стороны, Дэниэл намеренно пытался подольститься к Херин и переманить её в союзницы. Она скромно улыбнулась, прислонившись спиной к стене.
– Вот же дурачок, - говоря о покинутом, покачала головой она. – Удивительно, но несмотря на всё то, что я о нем знаю, он меня не пугает, как все мужчины. Даже тот молодой человек, что за мной сейчас ухаживает, вызывает настороженность, и я боюсь любого его касания, а этот такой безвредный, что я несколько раз случайно тронула его, и ничего, не вывернуло, как обычно со мной бывает.
– Херин, это потому что он связанный и ты понимаешь – ничего он не сделает, – я выдохнула, глянув на свет под дверью Химчана. Расходиться ещё не хотелось, да и спать для меня было рано. – И не ведись на его очарование! Он же специально! Со мной тоже в клубе такое провернул, я реально почти купилась, что он милашка, а потом чуть меня не выпотрошил… он паразит. Редкостный.
– Да я понимаю. – посуровела Херин и я пожалела, что открыла ей глаза на правду. – Но мне так хочется когда-нибудь перебороть в себе это… этот кошмар, когда в каждом мужчине видишь тварь, насильника, ждешь, что он бросится и начнет терзать.
– Ну, надо потренироваться. – я потрепала её по плечу, приободряя. – Иди, испытай на этом, пока он прикованный. Тебя изнасиловали, и ты изнасилуй!
– Издеваешься? – Херин заалела и на её щеках расцвели розы румянца.
– Нет, а что? Поделом бы ему было! – тихо рассмеявшись, я прикрыла рот ладошкой. – Хотя он получит удовольствие, скорее. Но ты постарайся, помучай его.
– Шилла, не сочиняй! Я иду спать! – отмахнувшись, девушка быстро шмыгнула к себе в спальню и я, оставшись одна и посмотрев некоторое время на апартаменты Химчана, ушла к себе, отпихнув в сторону попытавшуюся проникнуть за мной пушистую кошку.
– Кыш! Я сегодня хочу спать одна, развалившись, как следует! – я вошла в комнату, притворив дверь и, прислонившись к ней, погладила золотую брошь на отвороте кофты. – Да и не Химчан ты, чтобы я с тобой спать хотела, а всего лишь кошак.
В душ идти было лень, да и была я там сегодня перед выходом из дома. Я начала раздеваться, не зная, как теперь объяснить Джело, что ночую у Химчана. Конечно, он поверит, если я скажу, что меня привели сюда обстоятельства, но я знала, что ему будет больно представлять, что происходит здесь, понимать, что я нахожусь с мужчиной, которого тоже люблю. А каково бы было мне, если бы Джело сказал, что любит другую? Да я бы нашла эту мымру и поочередно, по волосинке, вырвала всю её шевелюру, потом бы выцарапала зенки и, вбив кол в её сердце, плюнула сверху и увела бы своего мальчика. Но, конечно, я бы не хотела, чтобы мой парень попытался налететь на Химчана. Я хотела счастья для обоих и, наверное, я должна была строить своё счастье с Джело, как и полагается, но предположить, что нужно оставить и забыть Химчана навсегда? Мне вновь стало почти плохо, лишь стоило подумать об этом.
Я разделась и, облачившись в пижаму, вертела в руках мобильный гадая, сказать Джело правду или нет? Я опустилась до моральной измены ему, так что же, теперь опускаться ещё и до обмана? Нет, я не должна. Лучше уж быть честной до конца. Я позвонила ему и объяснила всё, как есть, но на расстоянии, не имея возможности держать его руку, смотреть в глаза и убедить всем своим существом, что люблю его, я всё-таки сделала ему больно, хоть он старался и не показать того. Я долго-долго заверяла, что вернусь, что всё будет в порядке и не стоит волноваться, но когда мы пожелали друг другу спокойной ночи, в воздухе осталась недоговоренность, осталось одиночество и страдание. Он сейчас там, один, будет лежать на нашей тахте и думать о том, что я тут развлекаюсь, забавляюсь с другим. У меня сердце разрывалось, я хотела обратно, к Джело, обнять его. Но тут, за двумя дверями, Химчан, он в опасности, и если с ним что-то случится – я просто не переживу! Когда я успела так к нему привязаться? Весь вечер я считала, что конкретно подставила его тем, что вывела на него Дэниэла, но после звонка Ти Сола всё обернулось так, что наша с ним встреча стала превентивной мерой нейтрализации врага. Если бы Дэниэл не был схвачен нами, то мы бы не узнали о том, что мой шеф открыл охоту на приятеля. И вот эти копившиеся угрызения совести, переживания, забота, жалость, восхищение – всё, всё это выливалось теперь в трудно передаваемое ощущение, которое я могла назвать не иначе как любовь. Но из уважения и преданности к Джело я должна вырвать её из себя!
Достав из сумочки бумажник, где находились какие-то гроши, из секретного кармашка в нем, я достала фотокарточку, на которой была изображена маленьким ребенком между отцом и матерью. Установив фотографию на снятой кофте, лежавшей на стуле рядом с изголовьем, я устроила её стоя, облокоченную на золотую шиншиллу и молитвенно сложила руки. Я не шибко верующая и молитв не знала, но когда наставал самый трудный момент, я всегда обращалась к моей маме.
– Что мне делать? Я хотела бы не любить его, но не могу… мам, как мне быть? – почувствовав саднящий приступ плача, я перевела дыхание. Не плакала больше трех лет и не собираюсь. Успокоившись, я продолжала. – Он вроде плохой, убийца… и сейчас в полной жопе… но он… он такой классный! Ты бы видела! Тоже бы влюбилась. Я не знаю, как можно не запасть на такого парня. В нем всё круто, совершенно всё… Когда он злится – я его обожаю, когда он улыбается – я с ума просто схожу! Когда молчит, я боюсь, что он не хочет меня видеть… в общем, что он не делает – он всё равно офигенный! Он часто сомневается в себе, ненавидит себя, но это тоже здорово… он добрый. А как он зверей жалеет! Да ему просто нет равных. Серьёзно. – слезы опять попытались просочиться и я, решив что затягиваю с сентиментальностью, спешно убрала снимок обратно и откинулась на подушку. Я же совета у мамы спрашивала. Джело она знает, он ей нравится, наверняка. Пусть даст какой-нибудь знак, как мне выпутаться из всего этого.
Дверь без стука открылась, чему я удивилась, резко сев, ведь знала, что в этом доме все воспитанные и приняты великосветские манеры. Я испугалась, что это мог быть опять чудом высвободившийся Дэниэл, и приготовилась кричать, но это был Химчан. Суетно и быстро заскочив в комнату, он захлопнул дверь спиной и, сжимая руки в кулаки, странно уставился на меня. Мне его общее состояние показалось странным. Взбудораженный и будто помешанный.
– Ты чего? – мотнула я подбородком, делая вид, что сонно потираю глаза, но на самом деле убеждалась, что нет ни слезинки. Глупо было изображать засыпавшую, ведь я и света не гасила.
– Шилла… Шилла, я… - парень опустил взгляд к дверной ручке и, оглядев её, протянул пальцы к маленькой щеколде и задвинул её. На нем уже были домашние спортивные штаны и белая футболка. Наконец-то он вылез из бандитской экипировки! – Если ты хочешь… в общем, если хочешь, то я пересплю с тобой.
– Что? – я распахнула рот. Это он для этого такой нервный пришел? Что на него нашло? Возмущение грубой формулировкой и странностью его сбивчивой речи сменилось осознанием его предложения. – Подожди-подожди, что?