Шиповник-твикс
Шрифт:
— Позвольте, Диана, но это же аллегория, написанная почти двести лет назад, — занервничал Тоцик. — Тогда проблемы зоозащиты стояли не столь остро…
— Но мы-то сейчас это рисуем? Вы уверены, что это вообще правильная и нужная детям картина? Что это за сюжет?! Взгляните на этого несчастного сурка, он же охромел и тщетно пытается спрятаться в траве. Просто кошмар какой-то! Нет, я в шоке…
Наличие хроменького сурка по понятным причинам оказалось для класса новостью. Дики и сама до этого мгновения полагала, что это отпечаток чьего-то любознательного школьного пальца, поковырявшего
Дики обернулась к классу:
— Несчастный зверек! Да вы взгляните, какая страдающая мордочка!
Собратья по карандашу и акрилу столпились у картины, некоторые немедля принялись утверждать, что это не зверек, а потерянный индейский кисет, другие разглядели затаившегося щенка койота, третьи настаивали, что это просто дефект репродукции. Что за народ такой непоэтичный? «Дефект»? Вот же хвостик и лапка. Мистер Тоцик пытался вернуть дискуссию в разумные рамки, но не преуспел. Веснушчатая Роза уже указывала карандашом предполагаемый обходной маршрут железной дороги, жестокий мальчик Оуэн пояснял, что в те времена люди ели всё и всех подряд, и у сурков не оставалось никаких шансов, кто-то требовал от Тоцика принести лупу, а две девочки уже всхлипывали… Порядком растерявшийся учитель вновь пытался пояснить о «аллегоричности», но его дергали за рукава, вопрошая о судьбах четвероногих персонажей полотна и точном географическом месте произошедшей трагедии. И Дики рискнула…
Урок все-таки закончился, и даже без массовых истерик. Покинув класс-мастерскую, коварная Диана Кольт закинула на плечо рюкзак и зашагала через лужайку к стоянке. Особого раскаяния преступница не испытывала — сострадательные художники быстро поуспокоятся, да и вообще нормального сурка просто так паровозом не переедешь — довольно осторожные грызуны. Но все же вышло глуповато, причем сама виновата…
«Хвост» Дики почувствовала через десяток шагов — следом шла Виа и сверлила пристальным взглядом спину преступницы. Вот это плохо — засекла соседка все-таки. Ну да, она у своего стола оставалась, а с отдаления, без сутолоки легче заметить.
Дики остановилась и вопросительно вскинула бровь.
— Ловко, — пробормотала Виа. — Но чертовски рискованно.
— Нам не нужны неприятности, — с нажимом сообщила Дики.
Чернокожая художница округлила глаза:
— Конечно, не нужны. Я вообще ничего не видела. Но лучше его выкинуть. Учитель может спохватиться.
— Не буду я ничего выбрасывать. Это дело принципа, — мрачно пояснила Дики. — Сейчас спрячу. Вообще я так расстроилась из-за сурка, что просто не сознавала, что делаю.
— Это было заметно, — согласилась Виа. — А что там за пятно? Действительно похоже на животное?
— Вопрос тонкости и склонности художественного восприятия. Больше похоже на отпечаток пальца в арахисовом масле, но возможно таков гениальный замысел автора. Все-таки двести лет прошло, кто знает, чем творцы завершали свои полотна, акрила-то тогда точно не было.
— Круто. Но будь осторожнее, — предупредила зоркая художница.
Дики пожала темную ладошку и продолжила путь к остановке. Тьфу, вот так считаешь себя ловкой, даже чуть-чуть возрадоваться успела, а на самом деле и сама как сурок криволапый.
Рича на стоянке еще не было, злоумышленница села на бордюр, поодаль от ожидающих автобус школьников, извлекла из кармана возвращенный ножичек и аккуратно вложила в щель между камнями. Эх, жаль — цена-то ему всего два доллара, но теперь инструмент еще и риском вдесятеро оценен-заценен. Тьфу, глупо вышло. Сунуть руку в карман учительского пиджака и вернуть криминальный предмет — всего-то секунда. Отвлечен в тот момент Тоцик был надежно, но…
Прирысил отвратительно довольный после Моделирования братец:
— Привет! Как художественная жизнь? А мы модель меча рассчитали и распечатали. Белый полистирол — даже сияет!
— Поздравляю. Это был Лазер-меч или Меч Полистирольного Конана? Ну, по-любому у меня вышло поинтереснее.
— В каком смысле? — встревожился чуткий братец.
— Да чисто в уголовном смысле — Дики сплюнула под кроссовок и рассказала…
…— Извини, но ты все-таки упоротая дура, — обдумав, вздохнул брат. — Тут же везде камеры, запись идет.
— Это я учла. От одной камеры нас заслонял мольберт с этой идиотской картиной, от другой — сам Тоцик прикрыл. И вообще мы были в плотной куче.
— Ладно. Вернула, чего теперь уж. Главная дурость не в этом. Нахрена ты этот несчастный ножичек вообще в школу притащила?
— Ну, я не могу вообще без всего.
— Да какой с него толк?! Это ж канцелярская игрушка. У тебя удар ногой вполне поставленный, да и кулаком можешь вмазать — оно же в сто раз надежнее и никто не отберет.
— Всё равно.
— Ладно, хрен с ним, — Рич помолчал и осторожно спросил: — А как оно вообще? Это ж не на кухню пробираться, пироги затрофеивать. Вроде как всерьез, а?
Сестрица вздохнула:
— Да так себе. Сам маневр нетрудный, нам же показывали, я всё отлично помню. Но нервно. Я же понимаю: если Тоцик усечет и ухватит меня за руку, я его в носяру ударю. И вот тут как понесется…
— Это верно. Нет, карманы — это не твое, тебе Ква сразу сказал. В этом деле нужна отстраненность и полное хладнокровие…
— И вот где ты был, такой весь холоднокровный, когда у тебя сестру чуть не повязали?!
— Так ты вроде на Изобразительство шла, откуда мне было знать, что там этак вляпаться можно? Если ты там в следующий раз красок наешься или мелок в ноздрю запихнешь, опять отсутствие брата будет виновато?
Дики от души пнула братца, и до подхода автобуса близнецы успели размяться и успокоиться.
Уже в автобусе Дики, приводя в порядок волосы и остальное, печально сказала:
— Ну и как я теперь буду? Резачок в школу брать уже определенно нельзя.
— Неделю вообще ничего острого не берешь, карандаши и те затупим! — зашипел жутко разумный брат. — Потом подумаем. Нам столько всего умного рассказывали, а ты уперлась рогом — «нож, только нож!». А от такого ножа одно название и проблемы. И мне еще напрямую не сказала, виляла как червяк перед насадкой.